Парижское соглашение для российской экономики

29 января состоялось расширенное заседание Торгово-промышленной палаты Российской Федерации при участии комитетов палаты по природопользованию и экологии, энергетической стратегии и развитию топливно-энергетического комплекса, транспорту и экспедированию, а также приглашенных экспертов. Темой для обсуждения стали возможные последствия принятия Парижского соглашения для российской экономики.

Зампред Общественного совета при Минприроды РФ, эксперт Центра ПРИСП Александр Закондырин обращает внимание на актуальные примеры того, когда глобальная экологическая инициатива успешно использовалась отдельными странами и транснациональными корпорациями в своих интересах в качестве инструмента конкурентной борьбы.

Рассматривая весь спектр последствий принятия Парижского соглашения для российской экономики, хотелось бы остановиться на следующих моментах.

1) Антропогенное воздействие не единственный фактор глобального потепления.

Дискуссия в научном сообществе, по поводу того, какие факторы приводят к росту средней̆ температуры атмосферы Земли и каков вклад каждого из них, продолжается, а сам антропогенный̆ характер глобального изменения климата является отнюдь не единственной̆ научно обоснованной теорией.

Разработанная в Институте океанологии имени П.П. Ширшова РАН физическая теория климата Земли показывает, что температура тропосферы (нижнего слоя земной̆ атмосферы) и самой̆ земной̆ поверхности зависит от семи основных факторов: от светимости Солнца, от давления атмосферы, от отражательной̆ способности Земли (её альбедо), от угла прецессии оси вращения Земли, от теплоемкости воздуха, от влажности и от поглощения парниковыми газами теплового излучения Солнца и Земли, а не только от одной̆ причины — концентрации в атмосфере парниковых газов.

Даже внутри международных групп экспертов-экологов нет единой позиции, однозначно определяющей антропогенное воздействие и рост выбросов парниковых газов как главную причину роста средней температуры Земли:

- позиция Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) – «весьма вероятно, что основной наблюдаемый прирост глобальной средней температуры с середины 20-го века обеспечен наблюдаемым ростом концентраций в атмосфере антропогенных парниковых газов»;

- позиция Неправительственной ГЭИК – «неочевидно, что именно антропогенный фактор является причиной потепления» и «корреляция между температурой и концентрацией CO2 слабая и неубедительная».

2) Отказ США и др. крупных эмитентов от реализации «Парижского соглашения» ставит под угрозу эффективность предлагаемых мер.

Приоритет экономических интересов над экологическими обязательствами государств был продемонстрирован ими на этапе реализации Киотского протокола: одни страны просто не взяли на себя обязательства по сокращению выбросов, другие не выполнили свои обязательства.

Так, например, Канада вообще вышла из протокола незадолго до окончания первого периода его действия. Страны, нарушившие свои обязательства в рамках Киотского протокола, не понесли за это никакой экономической или политической ответственности.

Если крупнейшие страны-эмитенты парниковых газов (в частности, Китай и США) не выполнят свои обязательства, то усилия остальных стран не смогут привести к необходимому результату.

3) Россия – экологический донор мира.

Россия – это одна из немногих стран, перевыполнивших свои обязательства по Киотскому протоколу, но не получившая фактически от этого никаких выгод. За 1990–2013 годы России удалось сократить выбросы парниковых газов на 43%.

Это снижение было обусловлено не только экономическим кризисом 1990 годов и изменениями в структуре ВВП, но также активной работой по модернизации энергетики, по энергосбережению в промышленности, в сельском хозяйстве, на транспорте и в коммунальной сфере.

Важным инструментом российской политики по реализации целей Парижского соглашения должно стать отечественное лесное хозяйство. На территории России расположено 20% мировой площади лесов, а российская тайга является одним из основных поглотителей CO2 в мире. Однако действующие международные и национальные методики не учитывают это поглощение в достаточной мере. Развитие лесного хозяйства наряду с разработкой и признанием на международном уровне отечественных методик, обеспечивающих адекватный учёт поглощающей способности российских лесов, – целесообразное направление российской политики в области борьбы с глобальным изменением климата.

4) Возможная опасность для ключевых отраслей российской экономики.

Основными реципиентами рисков радикальной реализации положений Парижского соглашения в России являются ТЭК и отрасли промышленности, характеризующиеся высокой энергоёмкостью или значительными удельными выбросами: металлургия, производство азотных удобрений и цемента.
Следует отметить, что ТЭК обеспечивает 63 % российского экспорта и 27 % ВВП страны, более 43% доходов федерального бюджета формируется за счёт нефтегазовых компаний.

Ввод углеродного сбора в размере 15 долл. США /т эквивалента CO2 потребует от российского бизнеса и населения ежегодных выплат в размере 3,2–4,1% ВВП.

Ввод углеродного сбора и создание в стране «безуглеродной» энергетики приведёт к росту цены электроэнергии не менее чем на 28–55% для различных категорий потребителей.

Углеродный сбор поставит под угрозу развитие Восточной Сибири и Дальнего Востока, а также замещение выбывающих мощностей по добыче нефти и газа.

5) Недобросовестная конкуренция.

Есть актуальные примеры того, когда глобальная экологическая инициатива успешно использовалась отдельными странами и транснациональными корпорациями в своих интересах в качестве инструмента конкурентной борьбы. Имеются достаточные основания полагать, что современная экологическая повестка также используется в качестве инструмента в глобальной конкурентной борьбе.

История с защитой озонового слоя самая известная, но, безусловно, не единственная, когда под видом экологических инициатив защищаются экономические интересы конкретных интересантов.

В 1985 году была подписана Венская конвенция об охране озонового слоя, а еще через два года был подписан Монреальский протокол, ограничивающий производство и распространение фреона и других озоноразрушающих веществ (ОРВ).

Торговой маркой FREON, совпадающей по названию с химическим соединением, владела компания «Dupont»24, являвшаяся одновременно и его крупнейшим производителем, но под другими названиями вещество производилось огромным количеством компаний. Однако именно к середине 1980 годов, т.е. к моменту активизации борьбы с ОРВ, «Dupont» разработала несколько заменителей фреона-12, относящихся к классу т.н. «озонобезопасных» фреонов (хладонов), которые были значительно дороже и находились под патентной защитой. В результате запрета фреона-12 «Dupont» не только стал монопольным поставщиком, но и обеспечил сбыт более дорогой и маржинальной продукции, гарантировав спрос на долгие годы за счёт замены «неэкологичных» холодильников и кондиционеров во всём мире. Экологическая инициатива, с изначально весьма спорным обоснованием, но, тем не менее, получившая поддержку мирового сообщества, привела к переделу рынка в отдельно взятой отрасли в интересах конкретных бенефициаров.

Например, начало борьбы против использования и производства амфиболового асбеста, вредного для здоровья, совпало по времени с истощением его производства в Европе. Под данным предлогом лоббировался запрет и безопасного для здоровья хризотилового асбеста, крупнейшим производителем которого является Россия.