Шведский нейтралитет не совсем нейтральный
Министерство обороны Швеции опубликовало несколько роликов под общим названием "Когда начнется война", в которых показало Россию потенциальным противником в будущих вооруженных конфликтах. Видеозаписи опубликованы в ютубе. Авторы обратили внимание на проблему глобального потепления. Ее основным последствием будет рост интереса к Арктике и, в частности, Северному Ледовитому океану. Это приведет к борьбе ведущих держав за его возможности как транспортного коридора и источника природных ресурсов. Военные считают, что описанный конфликт затронет и Швецию, хотя королевство не имеет выхода в Северный Ледовитый океан.
Демократия Швеции весьма уязвима перед непубличной властью военного лобби, считает политолог, публицист, эксперт Центра ПРИСП Алексей Сахнин.
Это не первый такой документ в шведской истории, и у меня есть личный опыт, связанный с аналогичной ситуацией.
В 2017 году в Балтике, и в первую очередь в Швеции, проходили военные учения «Aurora17». Одновременно в России проходили учения «Запад-2017». Тогда я жил в Швеции, и у нас вместе с группой шведских активистов, в том числе депутатов левой «Зеленой партии», возникла идея провести антивоенную кампанию, которую мы назвали «Мирные учения – 2017». Один из журналистов «Фолкет и Бильд» написал формальное письмо в Министерство обороны Швеции, и они ему прислали концепцию своих учений, некую теоретическую преамбулу. Выглядело это очень забавно, там сначала шло такое описание. Страна «А» нападает на страну «Б», по приложенной карте, да и по всем признакам, очевидно было, что это Россия, которая нападает на Финляндию, по такому украинскому сценарию 2014-го года. А дальше следовала цепочка довольно странных событий: распространяются провокационные слухи, начинаются пожары и подрывы линии электропередачи, военные сообщают, что в водах Стокгольмского архипелага появилась какая-то подводная лодка. И вся эта цепочка приводит к войне. Вот такая легенда учений.
Точка стояла на моменте, когда падают бомбы, а дальше шли учения, в которых отрабатывалась угроза со стороны государства «А». Самое смешное, что летом 2018 года часть этих событий, действительно, стала происходить. Анонимный источник в Минобороны сообщил в прессу, что опять появилась подводная лодка в водах Стокгольмского архипелага, были фотографии какого-то человека, который в итоге оказался мирным рыбаком, но газеты писали о русском резиденте, подающем сигналы подводным лодкам. Загорелись линии электропередачи, потом выяснилось, что это случайный пожар. И это навевало очень грустные мысли.
Мы в Финляндии собрали шведских и российских антивоенных активистов и попытались смоделировать, что делает гражданское общество, демократические активисты, если их страна начинает какую-то агрессивную военную риторику, если эта риторика войны начинает оправдываться политическими репрессиями, например, охотой за активистами, и дело идет к военкоматам и окопам. Мы попробовали это разыграть и понять, что могут сделать маленькие активистские группы. Было любопытно и тревожно, как на это отреагировали большие СМИ. В Швеции стали писать, что мы идеологи Путина - в лучшем случае, или, что мы агенты - в худшем. Хотя половина лагеря были активисты из России, и в равной степени мы обсуждали угрозу милитаризации на Востоке и на Западе.
Швеция, как мы знаем, нейтральная страна. Она с 1914 года не участвовала нив одной войне, по крайней мере официально. И в 20 веке шведский нейтралитет был одной из главных ценностей социал-демократического режима страны. Но явно прозападная ориентация Швеции не вызывала ни у кого никаких сомнений, ни внутри страны, ни за пределами. Было ясно, что Швеция часть западного лагеря, а не восточного. И ее нейтралитет не является совсем нейтральным. Попытки изменить ситуация встречали жесткое сопротивление. Например, есть масса конспирологических теорий, которые объясняют трагическую смерть Улофа Пальме, великого социал-демократического премьер-министра, ну и последнего демократического премьер-министра вообще. В 1996 году он был убит за три дня до приезда в Москву. Одной из его идей фикс, одним из его проектов была денуклеаризация и демилитаризация Скандинавии. И вот одна из конспирологических теорий говорит, что его миротворческая позиция не устраивала тех, кого в советской пропаганде называли натовской военщиной.
Натовская военщина, сторонники более жесткой военной мобилизации в Швеции всегда были. В целом, они были связаны с правыми силами, хотя со временем сторонники такого тренда стали появляться среди демократов. Это те, кого называют серыми демократами. Механизмом, через который эти люди попадали в госаппарат или во влиятельные общественные сферы был, в частности, военно-промышленный комплекс. Дело в том, что Швеция, являясь нейтральной страной, активно развивала собственную оборонную промышленность. Сейчас Швеция входит в пятерку крупнейших военных экспортеров мира. А куда продавать военные технологии, двигатели от самолетов. Конечно, главным рынком для Швеции является рынок западных стран, стран НАТО. И это один из механизмов, который связывает военно-промышленное лобби страны с западной военной машиной. Именно пронатовское лобби стало один из главных механизмов, который изнутри разрушает шведский нейтралитет.
В 2011 году этот тлеющий теневой конфликт вышел на поверхность. Лидером социал-демократической партии - крупнейшей партии страны – стал Хокон Юхолдт, представитель левого крыла. Когда шла война в Ливии, он выступил против участия Швеции в этой военной кампании, и его свергли. Он стал таким шведским Берни Сандерсом. Его пресс-секретарь Даниэль Сухоннен – сейчас он лидер левого крыла социал-демокартической партии - написал книгу «Партийный лидер, которого выставили на мороз». Он показал, как военно-промышленное лобби, спецслужбисты, которые учатся в западных военных академиях, верхушка военного и промышленного истеблишмента оказывает критическое влияние на публичную политику. Фактически Юхолдта свергли за слишком антивоенную позицию по ливийскому вопросу.
Эта история высветила насколько публичная электоральная демократия уязвима перед непубличной властью, перед властью чиновников, экспертов, технократов, предпринимателей, крупного капитала, медийных шишек, которых никто никуда не выбирал, но интересы и связи которых определяют гораздо больше, чем настроения шведских избирателей.
Через эту непубличную власть Швеция как государство, и шведский народ как нация, ставит под угрозу свой демократический суверенитет. И эта «военная машина» постепенно подменяет собой демократию. А ее инструмент, как это всегда было в истории капитализма, война. Важно сказать, что это происходит не только в Швеции. Россия в этом смысле не является зоной свободной демократии. В России этот механизм приводит к абсолютно аналогичным результатам.
