Политолог, публицист Александр Механик побеседовал с известным российским японоведом Дмитрием Стрельцовым о партийно-политическом устройстве Японии и об уникальных фракционных правилах ведущей партии.

Что такое демократия, у кого настоящая демократия, у кого не очень — всё это одни из наиболее обсуждаемых в последние годы вопросов. Определить это порой просто невозможно, потому что демократическое или, более узко, партийно-политическое устройство каждой конкретной страны определяется исторически сложившейся социальной и этноконфессиональной структурой общества, историей и традициями. Особенно ясно это становится, когда мы обращаемся к примерам Азии, Латинской Америки или Африки.

Япония принадлежат к числу стран, в демократичности которых вроде бы никто не сомневается. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что все послевоенное время у власти в стране фактически находится одна и та же партия, что в других странах считалось бы признаком отсутствия демократии. Да и устроена эта партия непривычным для нас образом.

Мы встретились с известным российским востоковедом, историком, политологом, специалистом в области японоведения, заведующим кафедрой востоковедения МГИМО, доктором исторических наук Дмитрием Стрельцовым, чтобы обсудить устройство партийно-политической системы Японии в ее развитии.

— Можно выделить три основных этапа. Это период послевоенный, когда Япония провела радикальные демократические реформы, появились, развивались, сливались и поглощались партии. Для него характерны острое идеологическое противостояние и большая нестабильность партийных кабинетов.

Затем происходит становление так называемой системы 1955 года. В этом году левые некоммунистические партии объединились в Социалистическую партию. В ответ консолидируются многочисленные партии консервативной ориентации с разнообразными платформами по вопросам развития страны, политическими программами и манифестами. Единая партия получила название Либерально-демократическая. В ее основе были две крупные партии — Либеральная и Демократическая — и множество мелких.

То есть происходит поляризация политического пространства Японии. Оставалась еще Коммунистическая партия на периферии политической системы.

И такая система существовала фактически до 1993 года, то есть 38 лет: с двумя крупными партиями и каким-то количеством мелких. Главным было противостояние между консервативной Либерально-демократической и, как ее называли, прогрессивной Социалистической партией. Хотя на политическом поле в 1960-е годы прошлого века появились так называемые партии среднего пути, которые предлагали альтернативу. В частности, Партия демократического социализма и партия Комэйто — буддистская религиозная партия.

— В чем особенность системы 1955 года?

Это система с доминантной партией. На протяжении 38 лет Либерально-демократическая партия была единственной и монопольной партией власти с большинством в обеих палатах парламента. И поэтому могла единолично формировать правительство. Социалистическая партия так и не сумела составить ей конкуренцию.

В 1993 году система рухнула. И Либерально-демократическая партия впервые ушла с положения правящей. Впервые без участия ЛДП было сформировано многопартийное правительство, которое, правда, просуществовало фактически только год с небольшим.

И тогда наступил третий этап, который характеризуется как эпоха коалиционных правительств. Его также можно разбить на несколько этапов. Первый — примерно до 1999 года, когда наблюдалась повышенная политическая волатильность. Новые партии возникали, распадались, формировали коалиции. Либерально-демократическая партия в 90-е годы вернулась к власти уже в коалиции с другими партиями. С 1999 года партнер по коалиции был не совсем стабильный, не постоянный. Сначала это была Социалистическая партия, потом были разные небольшие партии, например Либеральная и так далее.

А с 1999 года у нее появился стабильный партнер по коалиции — это партия Комэйто, с которой они продолжают сотрудничать и формировать коалиционный блок вплоть до сегодняшнего дня.

— Были и другие претенденты на власть?

В конце 90-х годов возникла Демократическая партия. В 2009 году она пришла к власти и в коалиции с другими партиями правила почти четыре года, с 2009-го по 2012-й. А ЛДП находилась в оппозиции.

А с конца 2012 года ЛДП вернулась к власти. И уже фактически девять лет довольно уверенно себя чувствует. Последние выборы показали, что альтернативы ей нет.

Демократическая партия распалась на несколько партий. Сейчас самая сильная оппозиционная партия — Конституционно-демократическая, вторая партия в парламенте. Но по своей силе она, конечно, существенно слабее, чем Либерально-демократическая партия. У нее в нижней палате почти в два с половиной раза меньше мест после последних выборов, чем у либерал-демократов.

Можно сказать, что произошло некое возвращение к системе 1955 года. Хотя сейчас ЛДП без коалиции с партией Комэйто не решается формировать правительство в одиночку. Но эта коалиция очень прочная, стабильная и, в общем, имеет большие шансы на длительное правление.

Без альтернативы

— А в чем причина устойчивости Либерально-демократической партии при всех изменениях, которые происходили?

Здесь множество причин. Конечно, это политическая культура японцев, большинство которых склонны все-таки к стабильности, к предсказуемости, отсутствию перемен, нежеланию политических рисков. В целом японцы консервативны. Даже в двухпартийной системе всегда есть элемент непредсказуемости. Тем более что был неудачный опыт правления Демократической партии с 2009 по 2012 год. По всей видимости, японцы этот опыт восприняли негативно. И не хотят его повторения.

Если же брать период холодной войны, то Япония существовала в условиях биполярного мира. И ЛДП ориентировалась на Америку во внешнеполитической сфере. А Социалистическая партия больше на Советский Союз и социалистический блок. Борьба шла вокруг Договора безопасности с Америкой, девятой статьи Конституции, вопроса легитимности Сил самообороны. Это вопросы больше внешнеполитические.

Во внутренней политике, кстати, ЛДП во время холодной войны проводила вполне себе социал-демократическую политику, ориентированную на создание сильного среднего класса и на эгалитарную составляющую. Стремилась к тому, чтобы не было социальных контрастов, расслоения общества. В результате в Японии был создан сильный средний класс за счет налоговой системы, за счет различных регулирующих норм в экономике, в социальной жизни. А это больше такой, я бы сказал, социал-демократический вариант политики.

И в общем, эта политика устраивала японцев. Это был период высокого экономического роста, который увязывался в сознании японцев с подписанием Договора безопасности с США.

— А как ЛДП боролась с критическими настроениями в обществе, которые все-таки возникали?

Правящая партия, когда избиратели были ею по каким-то причинам недовольны, меняла руководство. Фракционная система позволяла регулярно менять имидж. Причем иногда довольно сильно. Раз в два — два с половиной года менялись премьеры, менялось правительство. И у населения создавалось впечатление, как будто меняется власть. Хотя у власти оставалась та же партия.

С другой стороны, оппозиция была слабая и расколотая. Левые партии находились в сложных, конфликтных отношениях, в основном по идеологическим вопросам. Создать единый блок против правящей партии не могли. Это тоже было на руку ЛДП.

— А почему за ЛДП японцы голосуют сегодня?

Это более сложный вопрос. Прежде всего, японцы в массе своей консервативны и в целом не хотят больших перемен. А протестные голоса опять расколоты. Много людей вообще политикой не интересуются. А те, кто интересуется, по всей видимости, не видят альтернативы. Одни голосуют по принципу «лучше пускай ничего не меняется», другие предпочитают оставаться дома. Сорок процентов японцев вообще не ходят на выборы.

Оппозиционные партии слабы. Самая сильная Конституционно-демократическая ассоциируется с Демократической партией, которая оставила неприятные воспоминания. Считают, что она сильно ухудшила международное положение Японии, поссорилась с соседями, плюс еще Фукусима наложилась. И свои предвыборные обещания не выполнила. Это вторая причина.

На последних выборах КДП потеряла 15 мест. Как считают многие, потому что они начали сотрудничать с коммунистами. У многих избирателей аллергия к «красному цвету».
И еще сейчас в Японии эпоха популизма, востребован лидер популистского плана с харизмой. А у КДП предыдущий лидер был аппаратной серой мышкой. Хотя именно он создал КДП.

— В 1960-е годы в Японии был грандиозный подъем протестного движения. Причем антиамериканского в основном. Я даже помню случай, когда пресс-секретарь американского президента вынужден был на самолете спасаться, его окружили со всех сторон. А сейчас вообще не видно таких массовых протестных движений. В чем причина такого успокоения общества и почему протестанты тогда так и не смогли добиться электорального успеха?

То, о чем вы говорите, происходило именно в 1960 году, когда был подписан Договор безопасности. Потому что это был вопрос выбора дальнейшего пути развития страны, с Америкой или против нее. Многие были за то, чтобы Япония осталась нейтральной страной. И борьба шла именно за нейтральность: никаких военных союзов, блоков.
Подписание договора действительно раскололо общество. Но постепенно протесты подавили. Хотя глава кабинета ушел в отставку. Отменили визит американского президента. Пресс-секретарь Эйзенхауэра Джеймс Хэггерти действительно бежал на вертолете. Но затем общество успокоилось.

Были некоторые протестные движения в университетах, как во Франции. Потом были выступления леворадикальных групп: организация «Красная армия», какие-то экстремистские организации. Но на массовом уровне японцы в 1960-е годы стали больше думать не об идеологии, а о собственном благополучии. Были протесты и против Вьетнамской войны довольно массовые. Но это не касалось самой Японии, ее выбора.

Что касается нынешней Японии, то протест, если он и есть, носит неполитический характер. Он проявляется больше в абсентеизме, в игнорировании выборов определенной частью населения.

О фракциях в партиях

— Вы сказали о большой роли в ЛДП фракций. Чем эти фракции отличаются друг от друга? Политическими позициями — или это просто клиентелы каких-то крупных политиков? И какова роль фракций в формировании партийной политики?

Это, скорее, действительно клиентелы, как вы правильно сказали. Это депутатские группы во главе с руководителем фракции. В основном они выполняют кадрово-организационную роль в партии. Они создаются под выборы. Потому что в Японии традиционно выборы проводятся не партией, а самими кандидатами. Кандидаты вынуждены как-то сами организационно обеспечить свою кампанию, создать общества поддержки так называемые.

Им помогает не партия, а именно фракции. И эти фракции между собой находятся в конкурентных отношениях. Повторю: не по политическим вопросам, а больше по кадровым. Они дают политикам возможность повышать свой статус в партии, продвигаться по служебной лестнице. Вокруг этого постоянно идет борьба.

Некоторые политические различия между фракциями все же есть. Условно есть фракции более умеренные по вопросам внешней, оборонной или военной политики. А есть фракции более радикальные. Которые, например, выступают за отказ от пацифистских статей конституции.

И еще роль фракций заключается в определении того, кто будет лидером партии и, соответственно, премьер-министром. При этом количество членов фракции является решающим фактором, который определяет исход выбора председателя ЛДП. То есть лидер страны определяется в итоге межфракционных консультаций. Конечно, это не совсем демократическая процедура.

— В России традиционно к фракциям внутри политических партий относятся с большим подозрением, считают, что это как минимум источник раскола. Похоже, в Японии нет этих страхов.

Дело в том, что избирательная система Японии построена таким образом, что только будучи членом крупной партии, можно избраться. Все политические партии — это, можно сказать, общества взаимопомощи для избрания в парламент. И не более того. Это не политические организации в нашем понимании.

А крупные партии имеют однозначные преимущества перед мелкими и в финансовых вопросах, и в организационных. И это обеспечивает ЛДП гарантии от распада, несмотря на наличие фракций.

Вторая причина. Существование фракционной системы поддерживается определенными правилами сменяемости фракций у власти в партии. Существует порядок ротации лидеров, которые могут побывать во главе партии. И они знают об этом.

Кроме того, правительство формируется на основе межфракционных неформальных соглашений. Многие считают, что это и есть залог демократии, когда множество фракций вынуждены между собой договариваться. Когда в партии существует терпимость к разным мнениям и нет централизма.

Я уже говорил, что смена фракций у власти в глазах японцев — это то же самое, что и смена власти. Как правило, рейтинги кабинетов со временем снижаются. И тогда приходит новый кабинет с высоким рейтингом. Внимание средств массовой информации приковано к персоне нового премьера. А японцев больше интересует, кто будет во главе ЛДП, чем оппозиционных партий.

Это особенность Японии, что такая межфракционная система правящей партии обеспечивает ей длительное господство.

Кстати, фракции несколько раз пытались упразднить. Но они возрождаются в качестве, скажем, организаций по изучению чего-то там. Некое подобие фракций было и в оппозиционных партиях. Они не назывались фракциями. В частности, в Демократической партии были так называемые группы. По сути, те же фракции с разными лидерами, с разными взглядами, более правая, более левая и так далее. Это особенность партийного строительства в Японии как такового. Хотя у коммунистов или у партии Комэйто такого точно нет.

Победил? Значит, наш

— Раньше избирательная система Японии была как будто специально приспособлена под фракционную систему. Были многомандатные округа, в которых избиратели голосовали не за партии, а за отдельных кандидатов, что позволяло им выбирать представителей определенных фракций и даже голосовать за представителей разных партий. Теперь от этой системы отказались. Почему?

Да, от этой системы отказались как раз в 1994 году. Там теперь смешанная система. В нижней палате (палате представителей) из 465 мандатов 289 выбираются в одномандатных округах. И еще 176 мест избирается в 11 так называемых округах пропорционального представительства.

Голосуют два бюллетеня. Один за партию, другой за кандидата. Похоже на то, что сейчас у нас на выборах. Кстати, интересный момент: японцы обязаны вписать в бюллетени либо кандидата, либо партию. У них нет такого, что «выберите, поставьте галочку». Именно надо вписать.

В верхней палате (палате советников) 245 депутатских мест, из которых 100 выбираются в едином общенациональном округе пропорционального представительства (там голосуют, как и в округах пропорционального представительства нижней палаты, за партию) и 145 — в префектуральных округах, где голосование осуществляется за кандидатов, а не за партии, и выбирается от одного до шести депутатов в зависимости от численности населения префектуры.

В отличие от нижней палаты, которую можно распустить в любой момент, верхняя палата роспуску не подлежит, а срок полномочий депутатов составляет шесть лет. Выборы там проводятся каждые три года, на них переизбирается ровно половина списочного состава палаты.

— А почему отказались от прежней системы? Казалось бы, система многомандатных округов приспособлена к фракционной системе…

Потому что решили, что она создает поле для политической коррупции. Когда в одном и том же округе несколько кандидатов от правящей партии, от разных фракций, борются за одних и тех же избирателей, получается, кто побеждает? Просто кто больше денег потратил на избирательную кампанию.

В результате каждый год требуется все больше денег на то, чтобы избраться. А откуда взять эти деньги? Это какие-то политические фонды, которые обеспечены кем? Корпорациями. Получается, что кандидаты становятся заложниками спонсоров, вынуждены в их пользу принимать решения. А поток денег становится неконтролируемым. Соревнования денежных мешков делал политический процесс в Японии коррупциогенным.

Конечно, мажоритарный принцип тоже не очень хорош, потому что очень много голосов теряется. Побеждает-то всего один кандидат, представляющий крупную партию. И все мелкие, средние партии не имеют шанса быть избранными. Именно поэтому часть мест в этом партийном округе распределяется на основе пропорционального представительства.

— Кто решает, какой кандидат выдвигается в округе? Потому что это же в значительной мере предопределяет то, сколько мест какая фракция получит.

Формально этим занимается местная партийная организация. А конкретно в каком округе какой кандидат будет выставлен — это идет борьба на низовом уровне. Но всегда имеет преимущество уже действующий кандидат. Потому что в Японии действует принцип: чем больше сроков, тем больше шансов получить пост. Поэтому кандидаты стараются все время в одном округе много-много лет побеждать, чтобы родословную не портить.

Но если человек уходит по каким-то причинам, либо умирает, либо по возрасту, тогда идет борьба за этот округ внутри партии. Но дело в том, что бывают случаи, когда нет свободных округов. И тогда кандидат, у кого есть амбиции, может выступить как независимый. Это не запрещается. Не обязательно, чтобы вас партия поддерживала.

И есть случаи, когда побеждает независимый кандидат, прокатывает кандидата от той же ЛДП. Уже победив, он зачастую вступает в ЛДП и становится депутатом от ЛДП. Потому что быть депутатом правящей партии всегда выгоднее, появляются дополнительные возможности проталкивать какие-то решения через правительство. В дальнейшем у тебя появляются дополнительные шансы в этом округе победить.

— Но ты же победил представителя какой-то фракции, и эта фракция смотрит на тебя как на виновника своих бед, что называется.

Нет. В Японии нет такого понятия, как лояльность партии. Пожалуйста, иди в любую партию. Было множество случаев, когда кто-то кочует из одной партии в другую. Избиратели голосуют за него, потому что знают его имя, а не потому, что он какую-то парию представляет.

— И партии к этому спокойно относятся?

Конечно. Это только коммунистов не касается, у них свои принципы. А в ЛДП полно людей, которые в Демократическую партию перешли в свое время, потом обратно перебежали в ЛДП. И в Конституционно-демократической партии есть и выходцы из ЛДП, и те, кто туда-сюда ходил. Никто никаких претензий не предъявляет.
В ЛДП даже есть такой лозунг: «Если вы победили — вы ЛДП!». Довольно циничный. Победил — пожалуйста, двери открыты, хоть коммунистом ты был в прошлом. Приходи к нам, мы тебе рады будем, раз ты уже действующий депутат.

Ранее опубликовано на: https://expert.ru/expert/2021/49/kak-ustroyena-yaponskaya-demokratiya/