Антикоррупционное законодательство: вольные трактовки
Вице-спикер Госдумы Владислав Даванков возмущен тем, что в регионах России по искам прокуратуры пытаются отбирать работающий бизнес. Депутаты будут менять Гражданский кодекс, чтобы защитить права предпринимателей и частную собственность от попыток отъема. Даванков выступал на думском совещании, где обсуждали серию судебных решений о изъятии активов. В Краснодарском крае, скажем, отбирают земли и строения у 185 ответчиков - они выращивают чай, лекарственные травы, улиток и орехи, делают мед. На Кавминводах изымают 1763 объекта недвижимости в составе 59 имущественных комплексов 34 санаторно-курортных учреждений. Истец - Генпрокуратура, она пытается признать сделки по приватизации незаконными.
Политолог, руководитель аналитического центра «Акценты», эксперт Центра ПРИСП Антон Чаблин – о том, что антикоррупционное законодательство в России давно требует кодификации.
Антикоррупционное законодательство, к сожалению, зачастую трактуется слишком вольно. Об этом как раз и говорилось на совещании в Госдуме, к участию в котором я также был приглашен.
Еще в 2012 году в Гражданский кодекс ввели п. 8 ст. 235, которая разрешает обращение в доход государства имущества, законность приобретения которого не доказана. Именно подобную норму используют не просто в отдельных случаях, а в случае с целыми отраслями региональной экономики. Об этом говорили как раз на совещании.
Скажем, в Сочи фактически ликвидируется чаеводческая отрасль, а в городах-курортах Кавминвод - санаторно-курортная. Ведь принудительное изъятие имущественных комплексов означает прекращение хозяйственной деятельности.
Рассмотрим социально-экономический аспект. Смена собственника – это отзывы лицензий, увольнение персонала, прекращение поступления налогов. Для Кавминвод это, фактически, фатальный удар. А все из-за расширительного толкования положений пресловутой ст. 235 ГК РФ, говорили на думском совещании.
А теперь юридический аспект. Еще в 2017 году президиум Верховного суда РФ опубликовал «Обзор судебной практики» по делам об обращении имущества в доход государства. И на днях коллегия Верховного суда вынесла крайне важное определение по подобному делу - о принудительном обращении в доход государства имущества.
Там речь шла об одной из мелких чиновниц, кажется, из Оренбургской области. У нее якобы было незаконно нажитое имущество - недвижимость, сберегательные сертификаты.
И Верховный суд, ясно и последовательно трактовав положения антикоррупционного законодательства, (которое и в «Обзоре судебной практики» 2017 года закреплено) определил: нужно строго доказать, что спорное имущество получено коррупционным путем. Без догадок, предположений.
Были ли такие доказательства в делах о принудительном изъятии санаториев на Кавминводах и «чайных» земель в Адлере и Мацесте?
Думская позиция (ее озвучили на совещании) еще более жесткая - она конкретизирует и уточняет позицию Верховного суда. Нужно закрепить в ст. 235 ГК РФ конкретные основания для отчуждения собственности. Забирать активы можно только в том случае, если есть обвинительный приговор суда. Скажем, некий сенатор, депутат, министр, да просто директор фирмы должны быть приговорены по «коррупционной» статье УК РФ.
И только после этого можно запускать процедуру изъятия активов - и то лишь тех, которые нажиты, как говорилось в старом фильме, вовсе не непосильным трудом. И это также нужно доказать.
