Параметры победы
Журналист, эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый – о перспективах мирного урегулирования конфликта на Украине.
Ни выход на Днепр, ни взятие Киева не являются определяющими в этом большом конфликте. По сути, вся территория Украины представляет собой гибридную площадку для мировой войны, втягивающей огромные военные силы противостоящих сторон. А значит, никакие зоны контроля, наступления и контрнаступления не могут являться залогом победы. Собственно, критерии победы в большом геополитическом конфликте просто не выработаны, речь идет о принципиально ином мироустройстве.
Именно с этой точки зрения и стоит рассматривать мирные предложения Кремля, а также, например, свежие инициативы Пекина: чтобы оформить выход из кризиса, нужны переговорные площадки, где стороны начнут хотя бы издалека формулировать свое видение миросистемы. И по понятным причинам такие форматы диалога кажутся совершенно излишними тем, кто хотел бы сохранить прежний, уходящий американоцентричный порядок. Запад должен осознать необратимость перемен — возможно, на это нужно время.
Главный вызов для Москвы заключается в формате завершения самой военной кампании на Украине. Очевидно, что сохранение киевского режима, накачанного западным оружием, на любой урезанной территории, любые «корейские» или «приднестровские» сценарии не в наших интересах, поскольку не консервируют, а лишь дают время для продолжения развития проекта «анти-Россия», о котором упоминал президент в послании. В этом смысле демилитаризация и денацификация данной территории фактически является единственно возможным сценарием успешного разрешения конфликта. И совершенно не важно, будет ли она проведена силовым путем или с помощью западных «партнеров». Здесь цели Москвы не меняются. Другое дело, как скоро они могут быть реализованы.
Однако и для наших геополитических противников столкновение на Украине приносит все больше рисков и издержек, весьма болезненных на фоне нестабильной мировой экономики. Вокруг украинского кризиса Запад выстраивает два контура консолидации. Первый, военный, зиждется на представлении о русской армии, которая не удовлетворится Киевом и может перейти в наступление на Европу. Эта страшилка актуализирует натовский формат, реанимируя военное блоковое противостояние.
Второй, идеологический, подразумевает защиту прав и свобод любой нации двигаться в лоно просветленных демократических народов Запада и реанимирует мессианскую концепцию Вашингтона, от которой тот всеми силами пытался отстроиться, понимая, насколько принцип исключительности чужд новой многополярности.
Россия, по сути, вынудила коллективный Запад поставить украинский кризис в центр обоих контуров консолидации и ограничить свободу маневра в отношениях с большим незападным миром. Любой исход данного конфликта, учитывающий интересы России, по факту будет означать и военное поражение, и признание идеологической несостоятельности западного блока.
Исключительное втягивание западных политических и экономических ресурсов в ограниченный, фактически локальный конфликт в Евразии ставит под вопрос перспективу куда более актуального для США китайского направления. Ведь это не линейный вопрос второго фронта — «если КНР нападет на Тайвань», — поскольку такого варианта может не случиться вовсе. Для торможения Китая Соединенным Штатам как раз нужно, чтобы Пекин решился на силовую операцию. То есть эту ситуацию нужно «взрастить» и спровоцировать, что требует значительных вложений. Затягивание военных действий на Украине сильно ограничивает маневры Вашингтона и в этом направлении.
Москва вынуждена поэтапно восстанавливать доверие к ядерному сдерживанию как основе глобальной стратегической стабильности. Объявленное в послании решение президента приостановить Договор об СНВ — один из многих шагов на этом пути. А перспектива подключения к договоренностям других ядерных держав должна создать многоуровневую конструкцию гарантий.
В итоге, и это звучит парадоксально, противостояние должно идти так долго, чтобы все прямые и косвенные его участники сначала осознали необходимость перемен, затем пришли к выработке правил мироустройства и в завершении адаптировались к новой жизни.
