Возвращение «банановых войн»?
Политолог, первый заместитель председателя комиссии ОП РФ по общественной экспертизе законопроектов и иных нормативных актов, эксперт Центра ПРИСП Александр Асафов – о размещении ударной группы ВМС США в Карибском море.
Конец августа ознаменовался резким ростом напряженности в отношениях США и Венесуэлы: в рамках «борьбы с наркокартелями» Дональд Трамп приказал направить в южную часть Карибского моря ударную группу ВМС — ракетный крейсер USS Lake Erie, АПЛ USS Newport, эсминцы USS San Antonio, USS Iwo Jima и USS Fort Lauderdale — численностью до 4,5 тыс. военнослужащих.
Показательно, что еще в начале месяца Минюст США, предъявивший в 2020 году обвинения президенту Венесуэлы Николасу Мадуро в «наркотерроризме и сотрудничестве с преступной организацией Cartel de Los Soles», увеличил вознаграждение за помощь в его поимке до $50 млн.
Для всего региона это крупнейшая демонстрация американской силы за долгие годы, а для Каракаса — явный сигнал о готовности решать вопрос силовыми методами.
Демонстрация силы и перспективы конфликта
В Каракасе действия США восприняли как подготовку к интервенции, в ответ усилив пограничный контроль и объявив мобилизацию Боливарианского ополчения, численность которого составляет до 4,5 млн человек. Сам Мадуро заявил, что остается в своей резиденции и призвал соседей к «латиноамериканской солидарности».
Однако эксперты склонны считать происходящее «игрой мускулами»: в Вашингтоне хорошо понимают, что переход от демонстрации силы к наземной операции может легко обернуться непредсказуемыми — и весьма дорогостоящими — последствиями.
В этой связи вспоминается принцип TACO: громкие угрозы и конфронтационные заявления Трампа сменяются разрядкой или просто ни к чему не приводят, если риски и издержки растут быстрее возможных дивидендов.
С другой стороны, сейчас речь идет даже не об Иране с эшелонированной системой ПВО и мощным ракетным арсеналом, а о латиноамериканской стране «второго эшелона», находящейся в глубоком экономическом кризисе.
Риски и издержки
Военный конфликт на территории Венесуэлы несет с собой каскад рисков как для региона, так и для США.
Во-первых, конфликт в Венесуэле ударит по Колумбии — важному союзнику США, где в мае 2026 года предстоят президентские выборы, итог которых заметно повлияет на региональную динамику. В случае конфликта массовые потоки беженцев и активизация вооруженных группировок дестабилизируют и без того хрупкую ситуацию в стране и могут привести к сценарию с непредсказуемым исходом.
Во-вторых, зона потенциального конфликта примыкает к границам Бразилии, которая после резких заявлений Трампа и введенных им жестких тарифов демонстрирует все более антиамериканский курс. Любые боевые действия в соседней Венесуэле неминуемо ускорят дрейф Бразилии к более независимой — и менее подходящей Вашингтону — внешней политике.
В-третьих, интервенция США развяжет Венесуэле руки в споре о Гайане Эссекибо: пользуясь военным положением, Каракас вполне может применить силу для фактического установления контроля над пограничным регионом соседней Гайаны, который де-юре вошел в состав страны по итогам референдума 3 декабря 2023 года.
В-четвертых, прямая интервенция в Латинской Америке станет тяжелым ударом по репутации США и имиджу про-трамповских сил в регионе. В глазах латиноамериканских элит это станет наглядным доказательством того, что политика «заднего двора» не осталась в прошлом. В свою очередь, это усилит запрос на сотрудничество с Китаем и альтернативными международными институтами наподобие БРИКС+, которые давно рассматриваются в качестве альтернативы доминированию США в регионе.
Прогнозы
Очевидно, сейчас в Карибском море США и Венесуэла играют в увлекательную игру «кто моргнет первым». До сегодняшнего дня все шаги носили символический характер и были ориентированы, в первую очередь, на внутреннюю аудиторию, однако если Вашингтон и Каракас этим не ограничатся, регион может стать очагом нестабильности для всего полушария.
Но даже если «игра мускулами» завершится без выстрелов, репутационные и политические последствия будут ощущаться еще долго, т.к. любой диалог с позиции силы вынудит региональные элиты активнее искать более надежные точки внешнеполитической опоры.
