О «мирном плане» Зеленского из 20 пунктов
Редактор отдела политики журнала «Монокль», эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый в эфире программы «Нейтральная зона» телеканала Вальдман-LINE прокомментировал итоги СВО в 2025 году, а также другие военно-политические аспекты войны на Украине. С видео можно ознакомиться по ссылке.
- Подводя итоги специальной военной операции в 2025 году, что бы вы занесли в актив российского политического и военного руководства, а что можно отнести к неудачам, если, конечно, таковые имеются?
- Неудачи всегда имеются, вполне себе жизненная реальность. Что здесь сделать? Тем более в условиях войны она никогда не бывает линейной. Если какую-то общую картину нарисовать, я бы начал с внешней политики, потому что она, как обычно в условиях СВО, довлеет над тем, что происходит на земле. За 2025 год российской дипломатии в первую очередь удалось добиться важной цели – остановить милитаризацию Украины. Да, военные поставки продолжаются, если не напрямую со стороны США, то через европейских перекупщиков, за европейские деньги. Надо сказать, что, например, никто не говорит о том, на каком основании Украине предоставляются разведданные и спутниковая информация. Я так понимаю, что европейцы за это не платят, за это платят США. Может быть это им не так много стоит, но, тем не менее, это все-таки те вещи, которые напрямую идут от Вашингтона. И не надо это забывать – Вашингтон остается прямым и основным ключевым оператором украинской войны. Но, тем не менее, можно было бы довольно легко представить ситуацию, при которой договориться с Соединенными штатами у Москвы не получилось бы и Трамп не из тех людей, которые идут на крупную эскалацию. Тем более есть вопросы, связанные с перспективой ядерного противостояния. Это все он старается остановить, и мы это действительно видим, для него это принципиальный момент. Можно было бы себе представить, что, например, поставки определенных вооружений на Украину вдруг резко выросли, включенность натовских структур, которые ориентируются на Соединенные штаты, серьезно возросла. Такие варианты можно было себе представить, но в итоге мы видим, что сам факт проведения мирных переговоров позволил остановить накачку Украины оружием. Это, безусловно, в плюс российской дипломатии.
С другой стороны, мы видим, как за последний год существенно ухудшились отношения с Европой. Конечно, можно было сказать, что они и так на нуле, но, в общем-то, сейчас они находятся в стадии предельной замороженности, совершенно не видно и непонятно вообще, за какие ниточки потянуть, чтобы эти отношения стали восстанавливаться. А восстановление этих отношений, я уверен, лежит среди если не первых, то каких-нибудь точно вторых, в десятке приоритетов российского руководства. Хотя бы для того, чтобы остановить милитаризацию Евразии, остановить перспективу большой войны. Мы за последний год увидели, как в Европе ключевые нюансы, связанные с проведением внешней политики, перехватило на себя брюссельское руководство, забрав эту историю от национальных лидеров. Понятно, национальные лидеры в первую очередь беспокоятся о собственных бюджетах, о собственной военной промышленности, и это не позволяет им резко наращивать ту самую милитаризацию, эскалацию, они более аккуратны. А европейская, брюссельская бюрократия как раз и стала таким ключевым распорядителем милитаристской повестки, потому что именно перспектива дальнейшего развития конфликта с Россией позволяет инвесторам вкладывать в развитие европейского ВПК, дает им уверенность в том, что они не прогорят. И в этом смысле европейские бюрократы, я думаю, что не без собственного личного интереса, максимально раскачивают эту ситуацию, препятствуют любым мирным планом, договоренностям, которые проводят США и Россия.
В этом смысле, безусловно, здесь я не уверен, что здесь можно было бы что-то сделать, но тем не менее, это то, что отражает внешнюю политику России, опасения внешней политики или неудачи. Сложно это назвать неудачей, я сомневаюсь, что здесь можно было что-то сделать в ближайшее время. Очень сильное давление США на Европу и Украину привело к консолидации европейской бюрократии, тех элит, которые в большей степени ориентируются на эскалацию конфликта с Россией. Это результат.
Что касается самого военного фронта, военной ситуации на Украине, в зоне СВО и за ее пределами, здесь мы можем отметить 2-3 ключевых фактора. Во-первых, мы впервые за этот год увидели, как стратегия или ставка на повсеместное давление по всей линии фронта переросла, или, точнее надо сказать, ее дополнило формирование сразу нескольких оперативных регионов, районов, где возможно проведение комплексной наступательной операции. Что и происходило в течение всего этого года. То есть мы двигались по всем направлениям, как бы формируя очень хорошие позиции к зимнему периоду. Зимой мы с меньшей динамикой можем двигаться из-за дронов, отсутствия зелени, укрытий. И поэтому за то время, пока было возможно скрытное передвижение, мы смогли оформить сразу несколько таких полуокружений или окружений крупных городских агломераций либо городов, которыми, в общем-то, сейчас и занимаемся в течение этой зимы. Да, динамика упала, но это было абсолютно прогнозируемо. А самое главное, что если в предыдущей тактике такого повсеместного давления, пожарные команды, которыми располагает Киев, можно было довольно быстро перебрасывать с одной стороны на другую, иногда часто в пределах ближайших укрепрайонов, ближайших оборонительных линий, то крупные наступления требуют сосредоточения, гораздо более больших пожарных группировок. И мы сразу видим, что сейчас Киеву приходится выбирать, какое направление спасать, а какое остается без какой-либо помощи. Просто потому, что такие мелкие пожарные команды не справляются с масштабными наступлениями, особенно если обеспечены фланги.
И второй момент важный – это то, что в этом году мы увидели очень эффектную реализацию тактики инфильтрации малых штурмовых групп, которые проводят вооруженные силы Российской Федерации сразу в нескольких районах, мы увидели очень классную реализацию этого принципа. Двойки-тройки быстро проникают через линию фронта и с помощью дронов фиксируют те территории, которые переходят под контроль России. Раньше это было большой проблемой, потому что серая зона распахивалась на несколько, иногда десяток километров. И эта ситуация была патовая, потому что долгое время фронт стоял, любое продвижение бронетехники или живой силы тут же ликвидировалось дронами, и фактически ничего не двигалось. Тактика малых групп позволяет постепенно продвигать фронт и двигать за собой логистику. Логистика, безусловно, царица этой войны. Все подчинено тому, насколько классно работает логистика. И в этом смысле, наверное, в этом году мы показали, что мы способны ее выстраивать гораздо лучше противника, который обладает возможностью очень быстро подтаскивать к фронту с помощью железных дорог, с помощью общественного транспорта, который не маркирован как военный, довольно большие группы войск. Ну и таким образом подпирать фронт. А мы, соответственно, не могли решить этот вопрос ранее. Вот таким образом, фактически, если опускать те обстоятельства, которые сейчас связаны с мирными переговорами, то российская армия без остановки формирует предпосылки для очень серьезной военной кампании. На следующий год она будет связана и с попыткой штурма славянско-краматорской агломерации. Вполне возможен более принципиальный заход в Харьковскую область, здесь надо посмотреть. И, безусловно, амбиции российского руководства в случае провала мирных переговоров, будут в зоне продвижения к Запорожью и дальше к Днепру – это очень амбициозная задача, но тем не менее, пожалуй, в этом году мы можем говорить о том, что она вполне себе реализуется.
Скорее, мы говорим о том, что многолетняя тактика на истощение украинской армии начала приносить плоды, и украинская армия истощается гораздо быстрее, чем российская группировка, которая имеет возможность постоянно пополняться и, главное, не какими-то маршевыми ротами, которые неустойчивы к огню и плохо обучены - все то, чем страдает украинская сторона. Мы имеем возможность вливать уже подготовленные части, которые все это время в течение нескольких лет набирались из добровольцев, контрактников, проходили обучение, а сейчас имеют возможность выходить на фронт. Примерно такая обстановка в целом.
- Я хочу, что называется, к оперативной обстановке перейти. Дело в том, что меня несколько озадачила публикация в российских изданиях, которые, ссылаясь на военкоров, в частности на telegram-каналы «Два майора» и «Рыбарь», сообщили о проблемах для российской армии в Купянске, это в Харьковской области, об освобождении которого уже было доложено президенту Путину. Я приведу цитату: «В Купянске ситуация для вооруженных сил России может быть хуже, чем это предполагалось ранее. Противник пытается отрезать наши подразделения от основных сил и выровнять фронт, с купянского направления всплывает все больше свидетельств проблем, возникших даже не столько из-за наступления ВСУ, сколько из-за ложных докладов. Повторяется ситуация годичной давности на Северском направлении, только в значительно больших масштабах. Из-за неверных докладов о ситуации наверх резервы, которые «не понадобились» для взятия и зачистки Купянска, были переброшены на другие участки». А получила ли эта информация подтверждение? Скажем так, из ваших источников.
- Проблема Купянска заключается в том же, что мы видели раньше, при, например, курской операции, при ряде наступлений украинских войск, в 2023 году, при контрнаступлении, ранее, при отступлении наших войск. Сообщество, которое наблюдает за этой войной - не только так называемые военные блогеры, или просто блогеры, или военные аналитики. Мы все здесь, сидя в тылу и не являясь военными ни по званию, ни по образованию, что куда более важно, относимся к войне во многом как к компьютерной игре. Думаю, что многие, особенно из моего поколения, так или иначе с такими играми имели дело. И там понятно - есть какая-то линия фронта, и ты атакуешь, заводишь туда какие-то части, которые выглядят как маленький человечек. У противника есть свой человечек, эти человечки сражаются, и кто побеждает, тот закрашивает эту территорию своим цветом, ну и вроде как она переходит тебе. Ну а дальше какой-то следующий ход. Безусловно, настоящая война ни в коем случае не линейна, она подразумевает не только победы и поражения, но и продвижение и отход противника, наличие больших серых зон. Например, наличие зон, где контроль оспаривается, причем, он может оспариваться довольно много и довольно долго. А я знаю, что многие авторы военных карт, например, не окрашивают ту или иную территорию. Сегодня территория за противником, завтра мы контратакуем и переводим эту территорию обратно под свой контроль. Вот многие просто не занимаются этой чехардой, и создается впечатление, что значит эта территория не оспаривается, а очень долго находится под контролем той или иной стороны.
Безусловно, там, на земле, все гораздо намного сложнее. И Купянск никогда не был в полной мере под контролем российской армии. Тут еще очень большой вопрос, а что считать Купянском? У него разные границы в разных интерпретациях, и, значит, у разной стороны свои собственные представления о том, что такое Купянск. Когда мы говорим о такой территории, можно посмотреть на карту, она очень сложно сочиненная. Есть те территории, которые находятся совсем рядышком, и город переходит в какую-то промышленную зону. По одним картам, это Купянск, по другим картам это уже, например, какой-нибудь Купянск-Узловой. Правильно скорее говорить о том, что это Купянская агломерация, нежели чем сам город. И в этом смысле, конечно, можно оценивать те или иные заявления российского руководства, которое говорило о полном контроле Купянска. С какой-то точки зрения, в какой-то момент Купянск действительно был под контролем российских войск, но агломерация никогда не была под нашим контролем. Те силы, которые занимались Купянском, были перераспределены для того, чтобы закрыть большой карман до Оскола. После того, как мы зафиксировали какой-то контроль над Купянском, мы тем самым ликвидировали логистику через Купянск, вот что было важно. Важно же не прямой, физический контроль. Важно перекрыть пути логистики для противника, который действительно испытывал очень большие проблемы. Показалось, что мы смогли эту логистику перекрыть, и можем дозачистить карман, есть определенные успехи в дозачистках этого кармана. Военно-политическое руководство посчитало, что оно может масштабировать наши успехи и присоединить их к очевидным успехам в Покровске, присоединить еще и Купянск. Да, определенные серьезные успехи были, после чего украинское руководство собрало все, что могло с пожарных команд, из ближайших оперативных районов и перебросило на Купянск, тоже добившись определенных успехов. Для людей, которые в этом городе сражаются и надеялись на серьезное подкрепление в отражении этой атаки, наверное, это если не трагедия, то действительно, очень тяжелая обстановка, и они очень рассчитывают на то, что нам все-таки эти позиции удастся сохранить за собой. Да, будет обидно, если мы совсем оттуда отступим. Не потому, что так важен этот город, логистика все равно перекрыта через него, важнее, что туда очень тяжело добираться, там очень сложная местность. Мы очень долго туда прорывались, и действительно будет обидно оттуда отойти. Но мы еще оттуда не отошли, идет война, борьба за этот населенный пункт.
В принципе, ничего глобально страшного. Можно перечислить очень много за 2025 год других территорий, где мы, где нам приходилось отступать. Например, Добропольский выступ, - гораздо более трагичная история, потому что там была большая кровавая мясорубка, где полегло очень много людей с обеих сторон. И это была гораздо более страшная история, чем сейчас происходит в Купянске. Очень много внимания к этому привлечено, потому что якобы там военно-политическое руководство вроде как бы поспешило, что-то там заявило и так далее. Но это дело военно-политического руководства, как оно располагает той информацией, которая имеется, где оно искажает противнику информацию, либо добивается каких-то дипломатических усилий. Это его дело, оно ничего нам не обязано объяснять, вот это важно. Почему-то все считают, что военно-политическое руководство должно быть кристально честным перед собственным интернет-сообществом, в первую очередь потому, что это важно исключительно интернет-сообществу, и должно отчитываться максимально честно и прозрачно обо всех своих телодвижениях. Это не так, не надо делать никакой из этого трагедии, прежде всего нам здесь, в тылу. Мы не знаем, как там внутри, и это дело исключительно тех людей, которые держат оружие -оценивать свое военно-политическое руководство. Они имеют на это право, даже если неправы, просто потому, что они жертвуют жизнью. Мы же здесь так, в игрушки играем.
- Петр, теперь хочу сослаться на ваш журнал. Там опубликована очень серьезная статья, связанная со СВО, «Киев у финишной черты». Я приведу одну цитату из этой статьи: «Переговоры американцев с украинским и российским руководством идут практически в режиме нон-стоп, а президент США Дональд Трамп заявляет, что Украина должна действовать быстро. Поскольку текущие условия мирного соглашения могут в скором времени ухудшиться, с этой логикой трудно спорить, но проблема заключается в том, что глава украинского режима Владимир Зеленский не мыслит категориями интересов Украины, исходя из личных интересов, ему невыгодно любое мирное соглашение, оно подразумевает необходимость подведения итогов, а они крайне неутешительны». Можно ли считать подтверждением правоты вышесказанного обнародование Зеленским мирного плана из 20 пунктов, который обсуждался якобы на переговорах с США? Даже беглого взгляда на него достаточно, чтобы сделать вывод, что там абсолютно неприемлемые для России предложения.
- Мы перешли в некую новую стадию с точки зрения переговорного процесса. Если кому-то интересны эти нюансы. Потому что я знаю, что люди теряют интерес, терпение - уж очень долго это все продолжается, и за такими нюансами не следят. Но тем не менее, долгое время мы наблюдали, как мирные инициативы Соединенных штатов в первую очередь напрямую торпедируются украинским руководством, просто принципиально выдвигаются те требования, которые никаким образом не могут быть приняты. И даже американцы это понимают. Ставилась позиция, что никаких уступок российской стороне быть не может в принципе, априори мы не можем вообще двигаться по мирному плану, потому что это будет подразумевать, что агрессор, то бишь Россия, не понесет наказание, а, наоборот, будет вознагражден за свои усилия. Такова позиция европейской, в первую очередь стороны у Украины. У самого Зеленского, если быть точнее, действительно есть очень много личных интересов в том, чтобы мирные планы провалились. Но тем не менее, он должен играть вместе с европейцами, они это и делают сообща, и перешли к следующей стадии, втянулись в мирные переговоры, обсуждая по существу каждые отдельные пункты этих мирных планов, какие-то перенося на чуть попозже. Это интересная такая история. То есть «мы не против, мы просто пока что не готовы об этом рассуждать». Давайте поговорим, мол, о каких-нибудь гуманитарных обменах или о гуманитарном восстановлении Украины.
- Эти переговоры могут длиться вечно, если фундаментальные пункты плана никаким образом не будут решены, что мы и видим - эти переговоры длятся очень долго. Этой тактики придерживается и российская сторона. Все это позволяет создать видимость, что действительно идет такой большой длинный переговорный процесс, который дает возможность Соединенным штатам говорить о том, что они продолжают являться операторами этого процесса, и принуждают стороны к мирному договору. И вот посмотрите, уже много всего разрешено и у нас есть движение дальше, но фундаментальные вопросы никаким образом не разрешены.
…Мне кажется, что действительно мы все ближе и ближе к самой возможности мирного переговора, это важный момент. До сих пор казалось, что это в принципе невозможно, из-за позиции российской стороны мне казалось, что есть очень много пунктов компромиссных, на которые Россия не пойдет. Сейчас и Россия, и США видят очень большую перспективу все-таки в финальном заключении мирного договора. Что там будут за пункты, пока говорить рано. Там есть очень много интересных мелочей, которые только кажутся мелочами. Например, пункт о российском языке. Кажется, что это такая общекультурная история, но я думаю, что Россия обязательно будет настаивать на включении этого пункта, потому что это один из тех инструментов, которые подрывают фактически легитимность и основания того режима, который сейчас установился на Украине и который Зеленский, безусловно, либо те, кто придут на его место под американским оперативным контролем, будут стараться продвигать – «Украина не Россия», Украина не празднует те праздники, что и Россия, Украина не говорит на том языке, что и Россия, Украина будет развиваться на основе национальной или, скорее, националистической идеи…
В этом смысле Украина адаптивна и европейским, и американским планам, идет торговля по некоторым второстепенным моментам с Россией. Но самое важное - вопрос того, а что из себя будет представлять та страна, то государство, которое сейчас мы называем «киевским режимом»? Насколько оно будет самостоятельным, нейтральным, насколько оно будет готово к дальнейшему спокойному существованию, или в скором времени перейдет к военным действиям? Мы этого не знаем, это во многом зависит от того, как это видит российская сторона. Российская сторона, безусловно, пока что обладает и инициативой на поле боя, инициативой в дипломатическом плане, потому что на данный момент наши контрагенты решают самый главный вопрос - подчиненности, возможности выработки консолидированной позиции, чего пока нет, и мы себе можем позволить отойти в сторону и говорить – вы пока там согласуйте между собой какие-то основания, от которых можно отталкиваться в плане мирных переговоров, потом мы присоединимся, поговорим по новому.
По существу, это довольно долгий процесс, но, тем не менее, видимо, эта первая часть согласования позиции - за США, Европой и Украиной, подходит к концу, но при этом все держат в голове, (и Зеленский, и Москва, и Брюссель) грядущие выборы в США. Это грядущее начало большой предвыборной кампании в конгресс Соединенных штатов, которые могут радикально изменить ситуацию в США, ослабить позиции Дональда Трампа, и увести этот мирный договор, выбросить его фактически в мусорку со всеми согласованными второстепенными позициями. И, конечно, это давит, в том числе на Россию или на те силы, которые в России все-таки хотели бы заключить итоговый мирный договор уже сейчас. Дальше будет сложнее.
- Еще один момент хочу из этой статьи привести из статьи «Киев у финишной черты», из вашего журнала. Мне показалась очень интересной мысль, нестандартная, я цитирую: «Трамп демонстрировал искреннее стремление к завершению конфликта с Россией, он хочет остановить сближение Москвы и Пекина и вернуть с Россией отношения дружественного нейтралитета, но при этом пытался оставить Украину в сфере западного влияния. Например, Россия выступает против вступления Киева в НАТО. Не вопрос. Закрашиваем на касках надпись НАТО, а сверху пишем «европейские миротворцы». Как говорил в таких случаях Ленин, формально правильно, но по сути издевательство. Поэтому было бы упрощением говорить, что Зеленский, европейские лидеры мешали миротворческим усилиям Трампа, напротив, их сопротивление российским требованиям удачно вписывалось в первоначальный компромиссный план Белого дома в контексте геополитической торговли». Вписывается ли в этот компромиссный план Белого дома в контексте геополитической торговли в очередной раз фактически проигнорированное Зеленским требование Трампа заключить мирное соглашение до Рождества, то есть до 25 декабря?
- Это просто тактическая уловка любых мирных переговоров, которые проводят США. И скорее, это больше маркер такой переговорной стратегии самого Трампа, это больше ему такое свойственно. То есть постоянно давить на партнера по мирным соглашениям или на оппонентов, неважно, по любым соглашениям, для того, чтобы принудить его взять здесь и сейчас все, что предлагается, потому что завтра может быть гораздо хуже…
Трампу очень важно показать, что он хоть каким-то образом имеет возможность все-таки влиять на коллективную позицию Европы и Зеленского, при том, что, по сути, он может влиять на эту позицию, но по факту ему все-таки совершенно невыгодно радикально менять то, что происходит на Украине. Потому что очень просто Украину потерять из своей зоны влияния, по крайней мере на данный момент, потому что там есть очень много других претендентов на Украину - и британцы, и брюссельцы, и так далее. И мы, когда произносим фразу, которую очень любит российское руководство, о том, что все цели СВО должны быть выполнены, всегда вспоминаем 5-6 условий, которые были выставлены в самом начале СВО, и про денацификацию, и про русский язык, и про территории, про все остальное, - но все-таки глобально. Там слово начальства выложено в граните, и оно, безусловно, никогда не подпишется под переиначиванием этих задач, но вообще то гранд-задачей, давайте будем смотреть честно и реалистично, на сегодняшний день является недопущение ухода Украины под западный контроль. Так или иначе, вся СВО было начата скорее из-за этого. То есть сам принцип нейтралитета подразумевает не просто то, что страна там не входит в НАТО, а по всем остальным параметрам она этим является. Принцип нейтралитета заключается в том, что страна реализует довольно нейтральный политический вектор развития, не присоединяясь ни к тому, ни к другому блоку. В общем-то, именно этой задачи российское руководство в идеале и должно достичь. Если этой задачи достигнуто не будет, если Киев останется под контролем США и Европы, скорее это будет поражение. Какие бы мы территории не записывали под свой контроль, если через некоторое время останется угроза того, что эти территории будут снова оспариваться военным путем, если мы снова вернемся к войне, ну какая же это победа? Это довольно странная победа, ситуативная, это победа из-за немощи, из-за невозможности добиться большего.
Это тоже приемлемо, вполне возможно, многие как бы отвергают этот момент, но мы не знаем, не имеем представления о реальном состоянии в комплексе и экономики, вооруженных сил Российской Федерации, и долгосрочной военной стратегии РФ. Только у руководства есть понимание того, какие у нас есть военные перспективы для того, чтобы добиться большего. Если их нет, то может быть тот вариант, который сейчас, по крайней мере, всеми проговаривается, будет наиболее выгоден нам. Я не думаю, что нам здесь снизу возможно это оценивать. Это скорее только история может оценить правильность того или иного выбора. Киев, который полностью остается под контролем Запада, обладает возможностью проводить любые решения на своей территории – для нас это недопустимо.
… После заключения мирного договора скрыть любые милитаристские усилия Украины и Запада на территории Украины будет во 100 крат гораздо проще, а мы ничего с этим не сможем сделать. Просто потому, что любые запущенные ракеты после заключения мирного договора моментально будут разрывать этот мирный договор, моментально вернут все в гораздо худшее состояние, потому что Россия будет объявлена страной, которая вроде бы договорилась, а сейчас разрушает этот договор. Мы прекрасно знаем, как в медиа могут это сделать. Поэтому надо понимать, что, заключая договор, мы, не имея, не обладая никакими возможностями контроля за противоположной стороной, фактически отдаем карт-бланш на любое военное строительство, чтобы там ни было записано в конституции, во всех договорах и бумагах, которые подписывают сейчас стороны публично или непублично. Проконтролировать это будет невозможно. Значит, нужны какие-то другие основания, которые позволят нам быть уверенным в том, что Украина снова не станет военным форпостом.
Есть ли эти основания? Я их не вижу. Я просто не могу себе представить сегодня, что кто-то может дать какие-то гарантии того, что территория, если она останется под контролем Запада, останется без военных, не милитаристской, не угрожающей нам. Не говоря уж про национализм, фашистские всевозможные группировки, которые только получат огромный карт-бланш в разрушенной войной стране. То есть представить себе развитие можно какое угодно. Просто нам не хватит времени и нескольких часов для того, чтобы перечислить все эти угрозы, все те риски, которые возникнут в государстве Украина, которое заключит мирный договор, - под кого она уйдет, какие силы возьмут там власть. Они подотрутся просто всеми этими бумажками, и очень быстро и снова возникнут риски для нас, а в США к этому времени придет другое руководство, которое совершенно по-другому будет смотреть на возможность возвращения Украины своих потерянных земель. Рисков огромное количество. Как их купировать? Я, честно говоря, не знаю.
- В своем рождественском поздравлении гражданам Украины Зеленский заявил следующее: «Русские - это безбожники, не имеющие ничего общего с христианством». Ну и пожелал смерти президенту России. Абсолютно, на мой взгляд, нацистское выступление, замените слово «русские» на «евреев» и вы вспомните тридцатые годы в нацистской Германии. Так вот, может быть наивный мой вопрос в какой-то степени, являются ли такого рода заявления еще одним доказательством нежелания Зеленского заключать вообще какое-то мирное соглашение с Россией?
- Он бы хотел, чтобы еще как минимум на год продлилась война. Ему это даст небольшой воздух для определения своей будущей судьбы. Я думаю, что вариант с переизбранием сейчас вошел в такое рабочее русло, и это ответ на вопрос вообще, в принципе, насколько американцы могут вообще сегодня давить на Зеленского и так далее. Дело в том, что вопрос с переизбранием Зеленского, на самом-то деле, по большому счету, выгоден практически всем сторонам - и Европе, и США, потому что он позволит закрыть тему с нелегитимностью этой власти. Потом его через год, через два можно поменять в рамках других процедур, но здесь важно закрыть тупиковость сегодняшнего момента, претензии российской стороны и так далее. А Зеленский, в свою очередь, получит большую свободу рук, он докажет, что он по-прежнему легитимный президент и что он востребован, что он нужен, что на нем все зиждется вся оборона, вся Украина и так далее.
Я думаю, для него это вполне себе рабочий вариант, а самое главное, что здесь очень важно, что если он даст люфт в вопросе, связанном с выборами, исходя из сегодняшнего момента, то он даст возможность внедрить в избирательное поле новых кандидатов извне. А это по всем оценкам, и публичным, и социологическим, к которым можно по разному относиться, но тем не менее, это, в общем-то, не очень выигрышная для него история, потому что в конечном итоге его обходят фактически все новые, военные лидеры. Тот же Залужный, еще есть ряд новых выдвиженцев из военной среды. А он бы хотел, безусловно, старую, добрую, испытанную политическую систему, в которой есть старые добрые соперники в виде Порошенко и Тимошенко, которую он быстро побеждает, в общем-то, без всяких вообще проблем. И снова получает легитимность в рамках второго срока, вполне рабочая модель. В этом смысле, думаю, что переговоры об этом ведутся прямо сейчас. Думаю, что он запустит эту историю, и вполне себе может как бы выиграть. Да, у него очень низкий рейтинг, очень высокий антирейтинг. Весь вопрос в том, какая будет конфигурация предвыборной кампании. Какие кандидаты пойдут на выборы, каким образом будет менеджериться это выборное поле? Это одна из тех историй, которая позволяет России все-таки подумать о вариантах если не контроля, то, по крайней мере хоть какого-то влияния на внутриполитическое поле Украины…
Украина пока еще не превратилась в диктатуру, Украина довольно сложная страна, с точки зрения представленности различных сил, они по-прежнему заинтересованы влиять на государство и имеют такую возможность. Украина очень регионализована, у них очень много разных местных элит, которые, которые не готовы встраиваться в вертикаль Зеленского. Эта консолидация произошла временно и только на фоне войны. И только на фоне войны, не исходя из того, что все консолидируются под страхом какой-нибудь оккупации, а потому, что все получают деньги от огромного бабла, который вваливается в Украину на войну с Россией, только это позволило временно убрать политические разногласия внутри Украины, увести их где-то там на второй эшелон. Тогда начнется серьезная реальная политическая борьба, которая позволит бороться различным элитным структурам, центрам силы за места в этой вертикали, чтобы получать больший процент от тех или иных, значит, поступлений. Сейчас, видимо, наверное, стоит подумать о том, что военные поступления будут заменены на гуманитарные, если мы все-таки предположим, что мирный договор будет заключен. Тем не менее, эти деньги будут поступать, идти через эту вертикаль, и то место, которое ты займешь, позволит тебе в той или иной степени получить определенный с этого гешефт. Открывается очень большое такое поле, оно не столько про политику, сколько про распределение центров влияния. Тем не менее, туда можно инкорпорировать и вопросы, связанные с идеологией, и вопросы, связанные с внешним влиянием. Наверное, можно рассматривать это чисто теоретически как конструкт перестройки самой Украины, перезагрузки ее политической системы. Может быть, российское руководство, весьма поднаторевшее в этих вопросах и, безусловно, представляющее себе всю соль, всю тонкости технологического контроля за политическим полем, возможно, видит именно такую возможность перезагрузки Украины и дальнейшего влияния. Я думаю, что это может стать предметом переговоров с американской стороны в том числе.
