Аргентинский Трамп

Политконсультант, партнер Консалтингового бюро Т&М, эксперт Центра ПРИСП Антон Тимченко – о предвыборной ситуации в Аргентине после отказа от участия в выборах бывшего президента Маурисио Макри.

Бывший президент Аргентины Маурисио Макри заявил об отказе участвовать в выборах. Это меняет электоральные расклады, увеличивая шансы нового игрока.

Как российский политикум во многом соткан из советского наследия, в котором достижения прошлого, а также ностальгия эксплуатируются даже теми, кто это отрицает, так и в Аргентине политический ландшафт во многом сформирован наследием Хуана Перона. Перонистов ещё называют хустисиалистами — от названия Хустисиалистской партии.

Декларируя «третий путь», берущий лучшее от левых и правых, перонизм выступает метаидеодогией, включая множество зачастую взаимоисключающих течений. Этим и тем, что любой сорт хустисиализма делает упор на социальную справедливость, объясняется его живучесть. В 21 веке единственным, кто смог дать бой перонизму и выиграть президентские выборы в 2015 году, стал либерал Маурисио Макри.

Учитывая экономическую ситуацию — инфляция за 12 месяцев составила 102,5% — и политическую лихорадку в стране, многие ожидали, что Макри захочет взять реванш у нынешнего президента Альберта Фернандеса, которому проиграл выборы в 2019 году. Однако, как говорят аналитики, из-за невыполненных предвыборных обещаний и экономического проседания после его правления антирейтинг Макри превышает 50%, поэтому решение не идти на выборы было вполне рациональным.

Некоторые хустисиалисты стали рассуждать, что так же стоит поступить их соратнику — действующему президенту. Мол, экономика намекает. Как шутят политологи: «Переизбрание президента, при котором инфляция выше 100%, противоречит законам физики». «Топит» Альберто Фернандеса и «мать» аргентинской политики — Кристина Киршнер.

Несмотря на то, что как вице-президент она избиралась в связке с Фернандесом, Киршнер сложно назвать союзником президента. Он не принадлежит к киршнеристам, представляя другую «фракцию» перонизма. Киршнер считает, что судебный приговор, признавший её виновной в коррупции, — следствие сговора Фернандеса с её противниками. Наконец, Киршнер начала активно отстраиваться от Фернандеса, парадоксально изображая из себя оппозицию президенту и переводя на него все стрелки за провалы национальной политики. Сам Фернандес отказываться от участия в выборах не спешит.

Впрочем, несмотря на уверения в обратном, не всё однозначно и с уже дважды сидевшей в президентском кресле Киршнер. Приговор, запрещающий ей занимать публичные должности, ещё не вступил в силу, а с учётом неспешности аргентинского судопроизводства можно успеть избраться.

На фоне усталости от «системных» политиков набирает популярность депутат-либертарианец Хавьер Милей, представитель коалиции La Libertad Avanza. Той самой коалиции, которая в ответ на вопрос The Washington Post о том, почему в аргентинской сборной так мало темнокожих футболистов, ответила: «Потому что Аргентина — страна, а не фильм Disney».

Милей «топит» по антиэлитной повестке, заявляя о необходимости покончить с «политической кастой». Он отстаивает свободную продажу оружия, предлагает легализовать торговлю органами и видит спасение экономики в её долларизации. На вопрос о постоянной взъерошенности политик отвечает, что делать прическу он доверяет ветру, ведь «невидимая рука Адама Смита должна быть во всём».

Милей — дитя кризиса, накрывающего Аргентину всё сильнее. За экстравагантный антиэлитизм многие политологи сравнивают его с Дональдом Трампом и Жаиром Болсонару. Аргентинец не скрывает своего восхищения этими политиками, считая, что у Трампа украли победу в результате фальсификаций, и поддерживая бразильского коллегу высказываниями о необходимости «мочить этих грёбаных леваков».

Если сначала Хавьера Милея воспринимали исключительно как политического фигляра, то сейчас системные игроки смотрят на него всё настороженнее. По данным полстеров, на выборах Милей получил бы 17%, что очень близко к правящей коалиции «Фронт для всех» (25%) и оппозиционному альянсу «Вместе за перемены» (27%).

В принципе, приход на смену левому популизму правого стал бы диалектически логичным. Хотя на общем фоне «левого разворота» в Латинской Америке это довольно парадоксально.