Франция становится эпицентром «землетрясения» в ЕС
Журналист, эксперт Центра ПРИСП Евгений Огородников – о политическом и экономическом кризисе во Франции, который может перерасти в коллапс всего европейского проекта.
Как и у землетрясения, у любого кризиса есть эпицентр, вызывающий массовое разрушение всего вокруг в радиусе нескольких десятков километров. Землетрясение может зреть десятилетиями, пока на тектонические плиты действует все большее напряжение, а потом в один момент происходит сдвиг.
Стороннему наблюдателю очевидно, что в Европе все готово к новому финансовому потрясению. Перегруженные долгами правительства, инфляция, стареющее население, уставшая инфраструктура, стагнирующая производительность труда, банковская система, уже давно неотличимая от зомби, вяло растущая экономика — все эти проблемы зреют не один десяток лет и никак не решаются. Тектонические плиты настолько напряжены, что в любой момент может произойти толчок, который вызовет массовое и каскадное обрушение финансовой системы, затем последует экономический кризис, а с ним (как это часто бывает) и политический.
Нам, наблюдающим со стороны, казалось, что в эпицентре этого европейского землетрясения окажется Италия с ее огромными правительственными долгами, засухой, длящейся второй год, и проблемным банковским сектором. Кто-то считал, что толчок произойдет в Швейцарии, лишившейся за несколько недель странообразующего предприятия — банка Credit Suisse. А может, в Германии, мощная индустрия которой теперь работает без надежного снабжения дешевым газом по магистрали «Северный поток». Амортизационные механизмы, в первую очередь патерналистская роль правительства всех этих стран, в последние месяцы смягчают удары судьбы, накатывающие на перегруженные проблемами страны Европы. Впрочем, рецепт у правительств один: любую проблему можно залить деньгами, взятыми в долг. То есть переложить решение сегодняшних проблем на будущие поколения европейцев.
И вот стараниями французов на роль эпицентра финансово-экономического кризиса стремительно вырывается Франция. С 19 января 2023 года страна день за днем погружалась во все более радикализирующиеся протесты, постепенно перерастающие в бунт. По данным МВД страны, в протестах принимают участие более миллиона человек. В Париже акции сопровождаются беспорядками: протестующие забрасывают полицию коктейлями Молотова, фаерами и петардами, а также наполненными разными жидкостями пластиковыми и стеклянными бутылками. Полиция в ответ применяет слезоточивый газ и шумовые гранаты.
Кадры с пылающими баррикадами и горящей мэрией Бордо постепенно замещают картинки с полицейскими, избивающими невинных мирных протестующих. На прошлой неделе интернет облетел ролик, где группу невинных французских полицейских избивает группа невинных пожарных. То есть одна группа организованных силовиков в рукопашном бою противостоит другой группе организованных силовиков. Несложно дорисовать картину, где у одной группы силовиков в руках вместо дубинок возникает огнестрельное оружие.
Причина негодования французов — пенсионная реформа. Речь идет всего лишь о повышении пенсионного возраста с 62 до 64 лет без одобрения парламента — притом что немцы, норвежцы, датчане выходят на пенсию в 67. Реформа очевидно вынужденная. Население благополучной Франции стареет по естественным причинам: низкая рождаемость и увеличение продолжительности жизни. Если в 1980 году доля жителей страны в возрасте старше 65 лет составляла лишь 14%, то сейчас — более 20%. По расчетам Bloomberg, к 2070 году доля пожилых жителей страны превысит 28%. То есть каждый третий француз будет пенсионером. Тут нужно понимать, что молодежь в Европе тоже не стремится встать к станку, студенческие годы порой заканчиваются, когда человеку далеко за 30. В итоге людей работающих, создающих добавленную стоимость во Франции становится все меньше, а им нужно кормить и себя, и пенсионеров, и вечных студентов. Все это так или иначе ложится тяжким бременем на бюджет, который отличается своей регулярной дефицитностью.
«Свобода, равенство, братство» — незыблемые ценности французского протеста, однако, защищая эти ценности на улицах мегаполисов, сотни тысяч французов ничего не добавляют к французскому ВВП, а скорее вычитают из него, уничтожая муниципальные здания, частные лавки и автомобили. Уже в прошлом году долг Франции превысил 113% ВВП. По данным INSEE, госдолг республики неуклонно растет с 2000 года. В 2001-м он составлял около 60% ВВП, а отметки 100% ВПП он достиг в 2016-м.
Еще лучше ситуацию с экономикой страны описал президент Эммануэль Макрон в своем телеобращении к протестующим: «В течение десятилетий мы приучали страну тратить и больше не производить или производить все меньше и меньше. В период с 1980 по 2010 год… уничтожили два миллиона рабочих мест в промышленности. Мы приучили наших соотечественников, говоря, что все будет хорошо, у нас отличная социальная модель, у вас будет все больше и больше прав, а у нас будет все меньше и меньше продукции, это не работает, это ложь!»
Удерживать эту махину от коллапса действительно трудно. Банки во всем развитом мире несут огромные убытки от обесценения долговых бумаг, которые дешевеют на фоне ужесточения денежно-кредитной политики. Это ужесточение, в свою очередь, делает новые займы для правительств крайне дорогими. Однако и без ужесточения желающих покупать новый долг исчезающе мало. При этом нужно понимать: держится вся эта конструкция лишь на честном слове правительства, обязующегося рассчитаться с кредиторами. Но в любой момент кредиторы могут усомниться в платежеспособности казначейства Франции и его способности обслуживать долг размером три триллиона евро (картинки лупцующих друг друга групп силовиков эти сомнения лишь разжигают). Десятилетие назад нечто похожее было в Европе с долгами Греции и Португалии, размер которых относительно ВВП был примерно на том же уровне, что у Франции сегодня, но в абсолютных показателях в разы меньше. Коллапс французского долга — это конец европейского проекта.
Ранее опубликовано на: https://expert.ru/expert/2023/14/rishele-pridi-poryadok-navedi/
