Либерализм в России: фундаментализм и недостаток гибкости
Если российская либеральная оппозиция всерьез рассчитывает добиться нечто большего на политическом поприще, чем те слабые и непривлекательные для большинства избирателей позиции, которыми она обладает сегодня, то, по мнению ряда экспертов, ей следует всерьез пересмотреть ряд своих ценностей и установок, по крайней мере, перестав публично их декларировать.
Готовясь к идеологической экспансии «влево» или «вправо», либерал должен уметь держать язык за зубами, предупреждает политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев (тг-канал @prokhorov11).
В недавнем интервью изданию TJ Максим Кац подчеркнул необходимость запрета в России коммунистических партий и самой коммунистической идеологии. Опираясь на его заявление, можно было бы пуститься в рассуждения о том, что многие сегменты либеральной оппозиции в реальности предельно далеки от провозглашаемых идеалов и ценностей, а по степени фанатизма и нетерпимости напоминают тоталитарную секту. Однако куда большее значение имеет другой подтекст заявления Каца.
Массовая база либеральной оппозиции в России сравнительно невелика. Как следствие, даже в случае интеграции либеральных партий, движений и групп в рамках единой (и устойчивой) структуры, на «химически чистых» выборах она не сможет получить большинства голосов. Ее «потолок» – обладающая ощутимым влиянием оппозиционная фракция. И потому у либералов, если они реально желают завоевать доминирование хотя бы на площадке Госдумы, есть три альтернативы.
Первый вариант – они ждут, когда, по мере развития экономики, численность их потенциальных избирателей вырастет до необходимого объема. В этом случае Кац сможет лицезреть победу единомышленников разве что из «облака», в которое после смерти загрузят его оцифрованное сознание. Второй вариант – расширить электоральную базу за счет экспансии в сферу левого электората. У некоторых либералов в последние годы достаточно неплохо получается эксплуатировать многие элементы левой повестки. Темы коррупции и социальной несправедливости, претензии в адрес властей относительно дорогостоящей внешней политики на фоне проблем внутри страны – все эти месседжи прекрасно воспринимают как левая, так и либеральная аудитория. Третий вариант – привлечение на свою сторону правых и консерваторов. Антикоммунизм, равно как и призывы к силовикам перестать «кошмарить бизнес», соответствуют интересам и идеологическим ориентациям обеих групп.
Однако, и второй, и третий варианты предполагают необходимость отказа от декларации целого ряда ценностей и намерений. Выражаясь грубо, либерал, готовясь к экспансии «влево» или «вправо», должен уметь держать язык за зубами. Призывы вернуть Крым Украине, изничтожить всю советскую символику, легализировать однополые браки, повысить пенсионный возраст или поставить в школах автоматы с презервативами – все лозунги, прямо противоречащие правой или левой идеологии (и интересам ее носителей) будет необходимо отправить в долгий ящик, до момента прихода к власти.
Отдельные политики-либералы демонстрируют признаки подобной «гибкости». Однако пока что, условно, на одного умного популиста в либеральном истеблишменте приходятся два фундаменталиста a la Айн Рэнд.
При этом они демонстрируют одновременно и низкую договороспособность, и крайнюю амбициозность. В этой ситуации появление структуры, объединяющей либеральную оппозицию на долговременной основе и способной «переварить» часть левого или правого электората, возможно лишь при одном условии. Необходимо, чтобы один из политиков-либералов «поглотил» ресурсную базу своих «соратников по борьбе», жестко подчинив их либо маргинализировав.
