Казахстан: процедурная сторона вопроса

Протесты в Казахстане, обладающем, казалось бы, титановой вертикалью власти, стремительно перешли от стадии социальных требований к политически мотивированным беспорядкам. Политконсультант, партнер Консалтингового бюро Т&М, эксперт Центра ПРИСП Антон Тимченко обращает внимание на политико-правовую сторону происходящего в Казахстане, с учетом близости государства, причем, не только географической, к России.

«Выжженная поляна»

Одной из особенностей нынешних протестов является их сетевой характер. Несмотря на чёткую и отлаженную организованность выступающих, у протеста нет явного публичного лидера. Власти не с кем вести переговоры. И это вовсе не случайность, учитывая отсутствие в легальном поле какой-либо институционализированный оппозиции, позволяющей «выпускать пар» и представлять оппонентов действующей власти. Наиболее показательной тут является история с политической партией «Демократический выбор Казахстана», созданной при участии Мухтара Аблязова, бывшего министра энергетики, индустрии и торговли Казахстана. Партия была ликвидирована, а ее руководство подверглось серьезному давлению и уголовному преследованию. Когда же члены ликвидированного объединения попытались создать новую партию «Народная партия «Алга», Минюст Республики в регистрации отказал. А затем суд и вовсе признал деятельность движения экстремистским. Та же судьба постигла попытку Мухтара Аблязова перезапустить партию «Демократический выбор Казахстана», которую также 13 марта 2018 год суд признал экстремистской организацией.

Выжженная политическая поляна, отсутствие каналов легального выражения несогласия и институционализированной оппозиции серьезно способствовали протестам в их нынешнем виде.

Полутранзит

19 марта 2019 года Нурсултан Назарбаев объявил о сложении полномочий президента, реализовав, как считалось до сегодняшнего дня, едва ли не единственный пример эффективного планового трансфера – управляемую передачу власти преемнику. Транзит при этом был тщательно подготовлен.
Еще в 2000 году был принят конституционный закон «О Первом Президенте Республики Казахстан – Елбасы», согласно которому первому главе независимого Казахстан присваивалось звание Народный герой, предусматривались пожизненные гарантии и устанавливалась ответственность за посягательство на его честь, достоинство и даже изображение. Позднее особый статус Первого Президента – Елбасы был зафиксирован и в Конституции. Примечательно, что два положения делали Нурсултана Назарбаева даже после отставки куда более влиятельным, чем просто почетный пенсионер: на него не распространялись ограничения по количеству избраний, и разрабатываемые новым президентом инициативы по основным направлениям внутренней и внешней политики должны согласовываться с Первым Президентом – Елбасы.

Впрочем, это не все. За год до отставки Назарбаева был принят закон о Совете безопасности Республики Казахстан, председателем которого пожизненно назначался первый президент. Кроме того, первый президент Казахстана был членом Конституционного совета, лидером правящей партии «Нур Отан» и пожизненным же главой Ассамблеи народа Казахстана – консультативного органа, имеющего «квоту» в 9 мест в нижней палате парламента – Мажилисе.

В общем, несмотря на то, что Основной закон Казахстана провозглашает республику президентской, ставший после отставки Назарбаева сначала исполняющим обязанности, а потом и избранным президентом, Касым-Жомарт Токаев получил власть в довольно урезанном объеме.

Особый конституционный статус первого президента Казахстана, его влияние и полномочия, с одной стороны, породили что-то вроде двоевластия – представители политического класса вынуждены были лавировать или выбирать, на кого же именно ориентироваться, а с другой – обычные граждане не воспринимали случившийся «полутранзит» как серьезные перемены.

Положение – чрезвычайное

После того, как начавшиеся с социальными лозунгами выступления против высоких цен на газ перетекли в массовые протесты с политическими требованиям, Касым-Жомарт Токаев ввел чрезвычайное положение в Алма-Аты и Мангистауской областях, а также принял отставку правительства. Однако это не снизило протестную активность, скорее даже наоборот, переведя выступления в плоскость насилия (ранения силовиков, захват и поджог акимата – местной администрации). В итоге чрезвычайное положение введено в столице Казахстана – городе Нур-Султан, а далее целой серией указов и на территории всей страны.

Чрезвычайное положение вводится до 19 января и подразумевает создание комендатур, введение комендантского часа (с 23.00 до 07.00), усиление мер безопасности, проверку документов и личный досмотр, ограничение передвижения, запрет на проведение массовых мероприятий, запрет продажи оружия и ограничение оборота алкоголя с лекарствами, возможное изъятие у граждан и организаций оружия и военной техники.

Конституция Казахстана позволяет президенту «в случае, когда демократические институты, независимость и территориальная целостность, политическая стабильность Республики, безопасность ее граждан находятся под серьезной и непосредственной угрозой и нарушено нормальное функционирование конституционных органов государства», ввести на территории всей страны и в отдельных ее местностях чрезвычайное положение. Причем, из всех мер и ограничений, которые в таком случае применяются, пока не использовано полномочие по приостановлению «деятельности сетей и средств связи, за исключением правительственной связи». Впрочем, похоже, только формально, поскольку фактически все официальные ресурсы в течение дня «висят».

В конце этого долгого дня наконец Касым-Жомарт Токаев выступил с просьбой к лидерам Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) с просьбой оказать помощь в преодолении кризиса. Для оказания поддержки в восстановлении порядка ОДКБ направила в Казахстан миротворцев.

Токаев возглавил, что дальше?

Примечательно, что в пик столь значимых для страны событий не выступил с публичной позицией Первый Президент Республики – Елбасы Нурсултан Назарбаев. Более того, вечером Касым-Жомарт Токаев выступил, сообщив, что теперь он возглавляет Совет безопасности, конституционный орган, отвечающий за координацию деятельности органов власти (в том числе силовых) в сфере обеспечения национальной безопасности, законности и правопорядка, «замкнув» на себя силовиков по всем линиям полномочий. Это тем более символично, что хоть Основной закон Казахстана и закрепляет, что Совет безопасности «образует» президент, закон о нем был написан строго под Нурсултана Назарбаева, предусматривая его пожизненным председателем без каких-то внятных механизмов его замены.

Из этих столь же неожиданных, сколь и насыщенных событий в Казахстане можно сделать несколько выводов.

Во-первых, похоже, транзит окончательно состоялся, власть и основные полномочия полностью переходят к действующему президенту Касыму-Жомарту Токаеву. Произошло это добровольно ли, спонтанно ли – вопрос отдельный. Просто констатируем, что теперь господин Токаев не просто глава государства, но и председатель Совета безопасности, а также Ассамблеи народа Казахстана.

Во-вторых, президент Казахстана анонсировал жесткую реакцию на протесты. Так что в ближайшее время, судя по всему, ожидаем активизацию, казалось бы, пропавших силовиков, и перебои со связью в отдельных городах и областях.

В-третьих, без институциональных перемен и политической реформы, предоставляющей гражданам Казахстана легально выражать свой протест и «оживления» политики, нет гарантии, что подобное не повторится.

Ну и, наконец, главное – учитывая, что российское политическое руководство изначально разумно воздержалось от оценочных комментариев ситуации или попыток прямого вмешательства, а теперь странами ОДКБ направлен корпус миротворцев для стабилизации ситуации, происходящее в Казахстане не должно как-то негативно сказаться на сотрудничестве двух стран.