Памятник идейным поискам
Политолог, руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов, автор телеграмм-канала «Мир как конфликт», эксперт Центра ПРИСП Олег Иванов – о пане Козака, опубликованном на днях в СМИ.
В конце уходящего года политическое поле России всколыхнула публикация так называемого «плана Козака» – масштабного проекта либеральных реформ, разработанного одним из ранее самых близких и давних соратников Владимира Путина.
Этот документ заставил экспертов гадать: стал ли он прощальным аккордом карьеры «системного либерала», тактическим зондированием почвы или первой ласточкой новой политической конфигурации?
Содержание документа, с которым ознакомились СМИ, действительно впечатляет своей смелостью, особенно на фоне текущей политической риторики. По сути, это программа глубокой трансформации ключевых государственных институтов, призванная ответить на глобальные и внутренние вызовы – от технологического отставания и угрозы торгового эмбарго до «вхождения в жизнь новых поколений».
Чтобы понять природу этого документа, нужно взглянуть на его автора. Дмитрий Козак – фигура из самого ядра «путинской» системы. Их совместная работа началась еще в мэрии Петербурга в 1990-х, и с тех пор Козак неизменно занимал высокие посты. В 2020 году он стал заместителем руководителя Администрации президента, отвечая за отношения с Украиной и постсоветским пространством.
Его репутация «антикризисного менеджера» пошатнулась после 2022 года. Западные СМИ неоднократно писали, что Козак выступал против начала полномасштабной военной операции. По данным Reuters и The New York Times, в первые дни вторжения он пытался убедить Путина заключить мирное соглашение, а позже, в 2025 году, представил план, включавший как прекращение боевых действий, так и внутренние реформы. После этого его влияние стало стремительно таять: у него забирали кураторство над ключевыми регионами, а в сентябре 2025 года последовала отставка.
Публикация плана спустя месяцы после отставки видимо неслучайна.
Наиболее вероятная версия заключается в тактическом зондировании. Политолог Евгений Минченко предположил, что утечка могла быть сделана командой Козака для начала его «публичной раскрутки» в преддверии выборов в Госдуму в 2026 году. Это способ проверить реакцию как элит, так и общества на фигуру «системного либерала».
Согласно информации ряда СМИ, после отставки Козак пытался занять должность уполномоченного по защите прав предпринимателей, предлагая расширить полномочия этого института. «План реформ» мог быть его программой на этот несостоявшийся пост, адресованной в том числе и тем силам в элитах, которые заинтересованы в большей стабильности и предсказуемости для крупного бизнеса.
Независимо от мотивов публикации, шансы на реализацию «плана Козака» в обозримой перспективе близки к нулю.
Либеральная повестка в современной России находится в состоянии глубокого кризиса и маргинализации. Создать новую партию для ее продвижения бессмысленно, а существующие партии либерального спектра (такие как «Яблоко») не имеют реального веса и не могут стать проводниками для амбициозного проекта.
После ряда управленческих провалов (в частности, неудачной налоговой реформы в ТЭК и провала минского процесса) и слухов о несогласии с линией на Украине, Козак как фигура находится в опале. Его возвращение в публичную политику без санкции сверху невозможно.
Таким образом, проект не является стартом немедленной политической кампании.
Тем не менее, Козак остается в резерве как эксперт-технократ и «свадебный генерал», а его идеи ложатся в долгий ящик. Они могут быть частично и безымянно использованы в будущем, если потребуется корректировка экономического курса. Переход на высокооплачиваемую должность в крупный государственный или близкий к власти бизнес выглядит логичным завершением этой карьеры.
Гипотетически, при согласии Кремля, Козак может быть внесен в список одной из парламентских партий для получения депутатского мандата и роли «символического либерала» в системе.
Но скорее всего, программа останется в истории как памятник идейным поискам части российской элиты в эпоху кризиса либеральной политической мысли, у которой нет ни платформы, ни массовой поддержки в стране.
