«Пультовая демократия» Жириновского
Политолог, ведущий аналитик Фонда защиты национальных ценностей, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев - о проблемах и перспективах внедрения «пультовой демократии», о неизбежности перехода к которой заявил лидер ЛДПР Владимир Жириновской.
Выступая 17 мая на Конгрессе молодых ученых, лидер ЛДПР Владимир Жириновский заявил о неизбежности перехода к «пультовой демократии». Последняя представляет собой форму прямой демократии, основанную на использовании электронных средств дистанционного голосования («умных пультов»). При этом речь шла о внедрении «пультовой демократии» на уровне «всех выборов, всех опросов». Последнее можно понимать как вынос многих вопросов, находящихся в ведении органов законодательной и исполнительной власти, на своеобразные «электронные референдумы».
По мнению Жириновского, «пультовая демократия» позволит гражданам блокировать спорные решения власти, в настоящее время приводящие к возникновению конфликтов в обществе. В качестве примера глава ЛДПР привел решения о создании полигона ТКО в поселке Шиес в Архангельской области и планы строительства храма в Екатеринбурге на месте центральной части городского сквера. Появление «пультовой демократии», по мысли Жириновского, должно привести к исчезновению протестующих с улиц российских городов.
«Электронная демократия»: разброс мнений
Вопрос о расширении масштабов электронного голосования и возможности последующего перехода к фактически прямой демократии за последнее время успел стать предметом для бурных дискуссий.
Политтехнолог, президент Ассоциации электронной электоральной политики, эксперт Центра ПРИСП Александр Серавин прогнозирует переход к «электронной демократии» и сопутствующую «смерть» политических партий в течение ближайших 12 лет.
Эксперт Центра ПРИСП Алексей Гулимов выражает определенные сомнения относительно перспектив «пультовой демократии». Согласно его оценке, использование этого механизма позволило бы конструктивно канализировать социальное недовольство. Однако у этой концепции имеются и определенные «подводные камни».
Сам по себе факт существования опосредованной демократии объясняется не только проблемами организации общего прямого голосования или стремлением элит сохранить власть. Прямые демократические процедуры обеспечивают исполнение воли большинства голосующих. Но они не наделяют участником голосования необходимыми компетенциями. Чем шире круг участников в данном случае, тем ниже коллективный уровень компетентности в разного рода специализированных областях. Прямое голосование хорошо срабатывает в случае, когда на обсуждение выносится решение, не требующее наличия специальных навыков и знаний. Или когда их отсутствие может быть компенсировано накопленным за долгий период личным опытом граждан. Но когда речь заходит о более узких вопросах, возможность «среднестатистического избирателя» принимать продуманные решения снижается. Именно поэтому и существуют профессиональные политики.
Соответственно, внедрению «пультовой демократии» должны предшествовать разработка и внедрение барьеров, ограничивающих сферу ее применения.
Нет также четкого понимания того, как надежно обеспечить инструменты «электронной демократии» от взлома хакерами. Чтобы понять значимость этого вопроса, достаточно вспомнить про отказ многих стран Западной Европы от электронного голосования в результате культивации СМИ темы «российского вмешательства в выборы».
Наконец, необходимо понимать, что внедрение «пультовой демократии» будет означать «начало конца» для многих групп политического истеблишмента. Равным образом снизиться общая степень контроля истеблишмента за принятием политических решений. В условиях «пультовой демократии» пенсионная реформа 2018 г. никогда не получила бы одобрения. Таким образом, внедрение «пультовой демократии» противоречит стратегическим интересам существенной части элит, что предполагает ожесточенное сопротивление с их стороны такого рода нововведениям.
Скрытые риски
Помимо обозначенных Алексеем Гулимовым проблемных моментов, необходимо обозначить еще ряд «тонких мест» в предложении лидера ЛДПР.
Переход к «пультовой демократии» будет означать резкое увеличение численности активных избирателей. Соответствующим образом измениться и их структура, а, следовательно, и распределение голосов. В случае использования гибридной модели голосования (сочетающей традиционные избирательные участки с голосованием онлайн) эти изменения будут носить не столь радикальный характер. Однако полный переход к дистанционному голосованию может привести к полноценному шоковому эффекту для политической системы.
Последняя, необходимо отметить, последние два десятилетия развивалась скорее в рамках тренда централизации управления, усиления исполнительной власти и ограничения прямой демократии. В качестве примера в последнем случае можно привести почти повсеместный отказ от прямых выборов глав муниципальных образований на уровне городов.
Также остается нерешенной проблема идентификации пользователей «умных пультов». Каким образом будет обеспечиваться ситуация, при которой воспользоваться устройство сможет только его владелец?
Скрытый потенциал
Несмотря на обозначенные проблемные моменты, идею «пультовой демократии» (или «электронной демократии» в целом) не следует априори отвергать. Как справедливо отметил Александр Серавин, в конце концов, она во многом является результатом научно-технического прогресса. В силу чего попытки полностью заблокировать ее развитие по определению бесперспективны. Более того, в случае грамотной доработки соответствующих методик она может стать не просто безопасна, но и полезна для элит. В ограниченных масштабах она может выполнять роль механизма безопасности для истеблишмента. Проведенная в 2018 г. пенсионная реформа обрушила персональные рейтинги представителей политического руководства и партии «Единая Россия». Фактически они вернулись к «докрымским показателям». ЕДГ-2018 запомнился очевидцам в первую очередь масштабами протестного голосования.
В ряде регионов (Хабаровский край, Владимирская область, Приморье, Хакасия) возник полноценный электоральный кризис. И, что особенно печально для элит, уровень доверия к власти и соответствующие электоральные рейтинги продолжают колебаться на уровне достигнутого дна, не демонстрируя тенденции к восстановлению.
Одновременно перед властью возникла задача выработать новые стратегии коммуникации с населением, так как старые методики были полностью дискредитированы в глазах граждан. Всего этого можно было бы избежать, если бы вопрос о реформе (как и иные масштабные преобразования того же плана) вынесли на рассмотрение граждан посредством «пультовой демократии».
Эта концепция, безусловно, нуждается в тщательной проработке и не может применяться повсеместно, без каких-либо ограничений. Однако в перспективе она вполне способна превратиться в инструмент развития демократии и повышения эффективности государственного управления.
