Политолог, эксперт Центра ПРИСП
01.04.2021

Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона

 

Упорное стремление президента США Джозефа Байдена дистанцироваться от политического наследия своего предшественника Дональда Трампа практически не затрагивает одну из самых важных проблем Вашингтона — взаимоотношений с официальным Пекином.

Более того, несмотря на слова о желании пересмотреть китайское направление внешней политики США, действия администрации Байдена на удивление близки к жесткой линии Трампа, что, по мнению ряда американских наблюдателей, грозит не только очередным обострением американо-китайских торговых и дипломатических войн, но даже опосредованным военным конфликтом двух держав, тем более что такие прецеденты уже были в недавней истории.

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Артём Филиппов задается вопросом, сможет ли американо-китайская прокси-война перерасти в более крупный конфликт — или даже в межгосударственную войну.

Современные ученые довольно часто сравнивают опасность войны между США и Китаем с Пелопоннесской войной в Древней Греции. Подобно тому, как возвышение Афин в V веке до н. э. вызвало страх в Спарте, спровоцировав Пелопоннесскую войну, так и сегодня экономический и военный рост Китая вызывает в Соединенных Штатах очень серьезную тревогу, повышая риск конфликта. Этот процесс политолог Грэм Эллисон назвал «ловушкой Фукидида», описывая процесс вытеснения старой великой державы с позиции мирового гегемона другой растущей и укрепляющей свои силы державой.

В 1972 году произошло триумфальное — в пику Советскому Союзу — сближение США и КНР: с официальным визитом, блестяще подготовленным Генри Киссинджером, Пекин посетил американский лидер Ричард Никсон. По мнению журнала Foreign Policy, страна, в которую приехал президент США, представляла собой в то время «сумасшедший дом, потрясенный „культурной революцией“, массовой партийной чисткой, чокнутой коллективистской утопией, гражданской войной и мономаниакальным культом личности». Однако смерть председателя КНР Мао Цзэдуна четыре года спустя привела к быстрой трансформации китайской власти и переориентации страны в целом.

Последовавшие в течение десятилетий позитивные политические изменения на фоне радикального социально-экономического переустройства не только преобразили КНР, но и усилили стратегическое соперничество между Вашингтоном и Пекином. С 2004 по 2018 год доля Китая в мировом ВВП увеличилась более чем в три раза, с 4,5 до 16,1%, тогда как доля США упала с 27,9 до 23,3%. Прогнозируется, что расходы Китая на оборону могут обогнать расходы Соединенных Штатов уже в 2030 году. Вновь обретенный экономический и военный потенциал Пекина способствовал росту напористости Китая во внешней политике, усиливая опасения американцев по поводу хрупкости международного порядка, возглавляемого США.

В 2017 году председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что Китай вступил в «новую эру» и будет «приближаться к центральной сцене» в мировых делах. В свою очередь администрация президента Трампа назвала Китай «стратегическим конкурентом» и «ревизионистской державой», стремящейся переписать правила глобальной системы. В 2018 году вице-президент Майк Пенс предупредил о факторе неудержимого соперничества «между демократическими Соединенными Штатами и авторитарным Китаем». В том же году опрос официальных лиц правительства США и экспертов по внешней политике выявил «растущие опасения по поводу развивающегося геополитического соперничества и потенциального конфликта между Соединенными Штатами и Китаем», причем наиболее вероятным сценарием войны, по мнению респондентов, является «вооруженное противостояние в Южно-Китайском море».

Эти оценки нашли отражение в Стратегии национальной обороны США (2018), констатирующей попытку Пекина утвердить свой территориальный суверенитет над Южно-Китайским и Восточно-Китайскими морями, а также островом Тайвань. В 2019 году министр обороны США Марк Эспер в выступлении перед высокопоставленными офицерами в военно-морском колледже подчеркнул:

«Многие из вас провели большую часть своей карьеры, участвуя в боевых действиях нерегулярной войны. Но времена изменились. Сейчас мы живем в эпоху соперничества великих держав. Наши стратегические конкуренты — Россия и Китай».

Первый телефонный разговор между Си Цзиньпином и избранным президентом США Джозефом Байденом состоялся 10 февраля и был оценен экспертами как весьма прохладный. 12 марта прошел саммит Четырехстороннего диалога и безопасности (Quad) в составе Австралии, Индии, США и Японии, обсудивших проблемы создания цепочки высокотехнологического производства, по умолчанию слишком зависимого от «авторитарных» китайских производителей и поставок редкоземельных металлов из КНР. 18 марта начались двусторонние переговоры США и КНР на Аляске, с самого начала обернувшиеся жесткой пикировкой глав делегаций — американского госсекретаря Энтони Блинкена и министра иностранных дел Поднебесной Ван И. В итоге протокольное общение перед телекамерами, на которое отводилось несколько минут, заняло больше часа взаимных упреков, к которым присоединились и другие члены делегаций.

В ходе последующего визита в Брюссель, 22—25 марта, Блинкен попытался надавить на европейских союзников с целью формирования более прочного единого антикитайского фронта (об этом же говорил Байден в своей виртуальной речи на Мюнхенской конференции по безопасности), однако европейцы приняли довольно мягкий по сравнению с американским пакет санкций в отношении китайских официальных лиц в связи с предполагаемым притеснением населения Синьцзян-Уйгурского автономного района. Но китайская сторона неожиданно отреагировала чересчур резко и, помимо ответных санкций против пяти членов Европарламента, заявила об угрозах ратификации инвестиционного соглашения между Евросоюзом и КНР, что выглядит настоящим подарком для США.

Тем временем китайская общественность и крупнейшие национальные торговые площадки объявили войну всемирно известным брендам одежды H&M и Nike, осудившим Пекин за якобы имеющий место подневольный труд уйгуров по сбору хлопка. 25 марта Байден заявил, что не позволит Китаю обойти Соединенные Штаты и стать самой могущественной страной в мире, а уже в пятницу в телефонном разговоре с премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном американский лидер высказал тезис о том, что «демократические страны» должны иметь инфраструктурный план, способный конкурировать с китайской инициативой «Один пояс — один путь». Напомним, что, несмотря на проблемы из-за пандемии, инфраструктурная схема, запущенная Си Цзиньпином в 2013 году, охватывает территорию от Азии до Восточной Европы, объединяет 100 стран и более 2 600 проектов стоимостью $ 3,7 трлн.

Политическое и экономическое противостояние неизбежно влечет за собой и рост военной напряженности. В 2014 году американские военные проводили секретные командно-штабные учения, моделируя потенциальный ядерный конфликт с Россией, условно обозначенной как государство Usira, при этом Китаю отводилась второстепенная роль, по сценарию которой по китайской территории был нанесен ослабляющий превентивный ядерный удар даже без последующей оценки числа жертв. В 2016 году стратегический исследовательский центр RAND спрогнозировал, что потенциальный американо-китайский конфликт начнется и будет проходить в Восточной Азии в основном в виде сражения надводного и подводного флотов двух стран.

На днях CNN со ссылкой на Пентагон сообщила, что на лето 2021 года США запланировали масштабные военные учения, имитирующие глобальный военный конфликт с Россией и Китаем, включающий «массированные кибератаки, наступление России в Прибалтике, конфронтацию с Россией в Арктике, инциденты с Китаем в Южно-Китайском море и китайское вторжение на Тайвань». Анонимные официальные лица в интервью CNN намекнули, что результаты военных игр этим летом не будут хорошими для США, а это означает, что они будут использованы для оправдания увеличения военных расходов. Индо-Тихоокеанское командование США (INDOPACOM) уже настаивает на получении дополнительных $ 27 млрд финансирования в период с 2022 по 2027 год.

В отличие от командно-штабных игр, в реальности соперничество великих держав, вероятнее всего, примет форму опосредованной (прокси) войны, в которой Пекин и Вашингтон будут помогать противоборствующим сторонам, столкнувшимся во внутреннем военном конфликте. Последний раз великие державы воевали друг с другом напрямую во время Корейской войны 1950−1953 годов, и сегодня подобный конфликт, скорее всего, невозможен из-за ряда факторов, включая ядерное сдерживание, тесные торговые отношения между странами и международные институты. В 2007 году министр обороны США Роберт Гейтс предсказал, что в предстоящие годы, вероятнее всего, будут вестись «нетрадиционные войны». В рамках холодной войны Вашингтон и Пекин имеют долгую историю вовлеченности в различные прокси-войны друг с другом, в частности в ряде африканских государств, например в Конго. Войну во Вьетнаме также отчасти можно рассмотреть как одно из опосредованных столкновений КНР и США: Южный Вьетнам поддерживали американцы, тогда как китайцы оказывали помощь Северному Вьетнаму, хотя Ханой все равно оставался соперником для Пекина, что и привело к их конфликту в 1979 году.

По мнению исследователей Техасского университета (Остин), современными аренами для опосредованного столкновения США и КНР могут стать территории Венесуэлы, Мьянмы, Пакистана и даже Северной Кореи — в результате обострения внутренних конфликтов в этих странах. Многолетний американский гиперинтервенционизм и набирающий силу китайский интервенционизм (Пекин все менее склонен соблюдать свою «доктрину невмешательства», официально закрепленную в конституции страны в 1982 году), неизбежно столкнутся, но их прокси-войны окажутся более изощренными, чем конфликты времен холодной войны, включая в себя дипломатические инициативы, экономическую помощь, кибервойну, пропаганду и конкуренцию внутри международных институтов.

Интересно, что в центре сюжета самого кассового китайского фильма всех времен «Война волков — 2» оказывается ветеран китайского спецназа, спасающий мирных жителей Африки, находящихся в заложниках у повстанцев в ходе гражданской войны. Нетрудно догадаться, что за повстанцами стоят американские наемники, в итоге китайский герой побеждает главного злодея, а китайские ВМС уничтожают флот повстанцев. Сценарий можно считать довольно обычным для жанра боевиков, но идея о том, что иностранные гражданские войны, возможно, станут ареной китайско-американского соперничества, весьма правдоподобна.

Однако конфликт на территории одной из стран не исключает взаимовыгодного сотрудничества в другом регионе или области международных отношений. Например, США и Россия поддерживают разные стороны в текущем конфликте в Сирии, одновременно договариваясь по продлению ДСНВ.

Согласно данным журнала The Journal of Peace Research, в эпоху после холодной войны 90% вооруженных конфликтов в мире были гражданскими войнами, при этом в 2019 году 22 из 52 внутригосударственных войн были интернационализированы, что стало самым высоким показателем с 1946 года. В 435 году до н. э. формальный повод к глобальной войне эллинов дал внутренний конфликт в городе-государстве Эпидамн, стороны которого обратились за помощью к разным внешним игрокам, что в итоге превратило небольшой инцидент в широкую войну Афин и Спарты.

Может ли американо-китайская прокси-война перерасти в более крупный конфликт — или даже в межгосударственную войну, как в Древней Греции? Барьеры на пути межгосударственной войны между Пекином и Вашингтоном, вероятно, не позволят прокси-конфликту обернуться полномасштабной схваткой с применением конвенциальных вооружений. Во-первых, большинство зарубежных гражданских войн не угрожают основным интересам великих держав. Во-вторых, косвенное вмешательство часто отрицается заинтересантами, так что одна или обе великие державы могут предпочесть проигнорировать вмешательство другой стороны именно для того, чтобы контролировать риск перерастания кризиса в более широкую и нежелательную войну.

Хотя всегда есть опасность углубления конфликта в силу незнания местной специфики, выхода из-под контроля союзников на местах или психологического отказа смириться с возможным поражением. Остается надеяться, что США и КНР хватит политической мудрости, чтобы не оказаться в «ловушке Фукидида» в результате грядущих опосредованных вооруженных конфликтов.

Ранее опубликовано на: https://eadaily.com/ru/news/2021/03/31/lovushka-fukidida-dlya-kitaya-i-ssha-hvatit-li-mudrosti-ne-nachat-voynu

flag usa kitai

 

 
Новое на Prisp.ru
 
Партнеры
politgen-min-6 Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
banner-cik-min Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
banner-rfsv-min Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
expert-min-2 Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
partners 6
eac_NW-min Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
insomar-min-3 Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
indexlc-logo-min Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона
rapc-banner Чем обернется «новая эра» Китая для мирового гегемона