15 декабря Президент РФ Владимир Путин и глава КНР Си Цзиньпин провели полуторачасовые переговоры, обсудив наиболее насущные вопросы во взаимоотношениях двух держав. В том числе лидеры России и Китая говорили о создании независимой финансовой структуры, на которую не могли бы влиять третьи страны, и выступили за увеличение доли национальных валют во взаимных расчетах.

Это событие вновь дало повод экспертному сообществу задаться вопросами не только о качестве взаимоотношений Москвы и Пекина, но и о путях их развития.

Текущее состояние и перспективы трансформации альянса Китая и России оценили первый заместитель декана факультета социальных наук и массовых коммуникаций Финансового университета при Правительстве РФ Павел Селезнев и руководитель департамента английского языка и профессиональной коммуникации Финансового университета при Правительстве РФ Мельничук Марина Владимировна.

«Гражданский брак» двух держав глазами RAND

Текущее состояние взаимоотношений РФ не находит единой оценки в глобальном экспертном сообществе. Как отмечается в профильном докладе корпорации RAND, большинство российских экспертов оценивают динамику контактов Москвы и Пекина как интенсивно развивающееся стратегическое партнерство. Представители экспертных кругов КНР дают менее оптимистические характеристики состоянию взаимоотношений двух стран. Они позиционируются как «стабильные» или «относительно стабильные». В то же время американские исследователи отмечают особую роль контактов с Россией для властей Китая. Большинство опрошенных сотрудниками RAND китайских экспертов, включая представителей бизнеса, военного руководства и политического истеблишмента, отводят отношениям с Россией первое место в иерархии внешнеполитических приоритетов Пекина после контактов с США. В Китае Россию не рассматривают в качестве источника угрозы и ценят выгоды, связанные с отсутствием необходимости тратить ресурсы в рамках конфронтации с Кремлем. В качестве точек соприкосновения интересов Москвы и Пекина выделяются противодействие международному терроризму, сепаратизму и попыткам давления со стороны Вашингтона. Противоречия между интересами РФ и КНР в «буферных» регионах достаточно успешно решаются на площадке Шанхайской организации сотрудничества.

Партнерство двух стран не является «фактическим альянсом». Однако китайские элиты выражают мнение, что Россия демонстрирует заинтересованность в переходе на качественно более высокий уровень сотрудничества в форме военного пакта. Однако власти КНР настроены однозначно против этого шага, поскольку он сократил бы для Пекина пространство для маневрирования на международной арене. Помимо того, созданию этого альянса мешает наличие у КНР острых конфликтов с целым рядом важных партнеров России в Восточной и Южной Азии, в первую очередь – с Индией и Вьетнамом.

Взаимодействие с Москвой не рассматривается как чисто двухсторонний процесс. Диалог с Россией позиционируется как часть сложных процессов в рамках «треугольника интересов» РФ, КНР и США. Данное обстоятельство служит причиной постоянного беспокойства китайских властей. Истеблишмент КНР опасается, что в случае отмены санкций и урегулирования украинского кризиса на приемлемых для Москвы условиях (либо в результате ухода В.В. Путина с поста президента) Россия предпочтет положить конец политике «поворота на Восток» и переориентируется в сторону Евросоюза и Соединенных Штатов.

Аналитики RAND, опираясь в первую очередь на мнения китайских экспертов, выделяют три проблемных момента стратегического уровня во взаимоотношениях Китая и России:

1. Балансировка интересов двух государств в Центральной Азии. Длительное время Москва и Пекин практиковали в регионе неформальное «разделение труда». Россия доминировала в рамках решения вопросов безопасности, в то время как Китай наращивал влияние в сфере экономики. Однако в настоящее время хозяйственная экспансия КНР в традиционной зоне интересов РФ вызывает все большую обеспокоенность в Москве. По нашему мнению, масштабы репрезентации этих опасений преувеличены. Необходимо помнить о том, что в экономическом плане Россию традиционно интересуют преимущественно вопросы добычи и транспортировки энергоресурсов. Последнее само по себе сужает поле для возможного конфликта интересов между Китаем и Россией в регионе. Модель эксплуатации КНР топливно-энергетических ресурсов Центральной Азии также не включает в себя значимых поводов для конфликта с РФ;
2. Ограниченность масштабов экономического сотрудничества Москвы и Пекина по сравнению с объемами торговли Китая с США или Европой;
3. Отсутствие налаженной разветвленной сети контактов между представителями элит двух стран. Отмечается, что именно такая система контактов длительное время обеспечивала доверительные отношения между Китаем и «коллективным Западом». Низкое качество коммуникации между истеблишментом двух стран позиционируется в качестве одной из главных причин «дефицита доверия» между Москвой и Пекином. Акцентируется внимание на низкой степени эффективности академического обмена как инструмента налаживания контактов между элитами. По нашему мнению, последнее в некоторой степени обусловлено как относительной дешевизной российского высшего образования, так и формальным отношением многих китайских студентов к получению специальности на фоне наличия развитого рынка «академических услуг» в РФ.

Панорама мнений

Оценки экспертов RAND в значительной степени совпадают с мнением их коллег, включая зарубежных специалистов.

Так, перспективы создания военного альянса между РФ и КНР в среднесрочной перспективе ставятся под сомнение. Например, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО И.А. Истомин отмечает, что обсуждение возможности заключения военного пакта между Пекином и Москвой служит скорее политическим сигналом для ближайших партнеров США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Целью публичных заявлений о создании альянса выступает предотвращение необходимости его оформления.

Востоковед А.В. Лукин выделяет Центральную и Восточную Азию, а также Арктику в качестве «зоны сопряжения интересов» во взаимоотношениях Москвы и Пекина.

Руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского Центра Карнеги А.Т. Габуев отмечает, что скепсис западного истеблишмента в отношении решении Кремля о «повороте на Восток» внешней политике сменился во многом алармистскими настроениями, в первую очередь – среди лидеров Евросоюза. Темпы развития экономики Китая позволили Пекину превратиться в полноценного конкурента для западных партнеров. В марте 2019 г. Еврокомиссия обозначила КНР в качестве «системного соперника» единой Европы.

В этих условиях усиление КНР за счет альянса с РФ способствовало еще большему нарушению баланса сил в рамках нарастающей конфронтации Китая с «коллективным Западом». При этом укрепление связей между Москвой и Пекином приобрело характер качественного роста. Доля КНР во внешней торговле РФ за 2013 – 2019 гг. почти удвоилась. Поддержка Китая позволила России возместить потерю части западных инвестиций и сокращение масштабов технологического сотрудничества с ЕС и США.

Cтарший научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований имени Дэвиса Гарвардского университета Дмитрий Горенбург солидарен с коллегами в том, что взаимоотношения Китая и России во многом определяются качеством их контактов с третьей стороной – США. Именно по этой причине аналитик рекомендует официальному Вашингтону сосредоточить усилия на создании «областей расхождения» между Москвой и Пекином. Горенбург также обращает внимание на то, что ни одна из двух стран не проявляет готовности поддерживать геополитические интересы другой, если это противоречит ее собственным целям.

В то же время аналитик подчеркивает: в международном экспертном сообществе сложился консенсус относительно того, что российско-китайские отношения достигли уровня стратегического партнерства, т.е. выстраиваются системным образом, на регулярной основе и являются взаимовыгодными.

Однако тренд к углублению партнерства двух государств не является необратимым. Среди потенциально блокирующих его факторов Горенбург выделяет:

- асимметрию экономической мощи РФ и КНР и опасения Москвы стать младшим партнером в альянсе;
- «поворот на Запад» российской внешней политики в случае ухода Владимира Путина с поста президента;
- конфликт в Центральной Азии в случае появления у Китая претензий на особую роль в обеспечении безопасности в регионе и усиления конкуренции за контроль над маршрутами экспорта энергоносителей;
- превращение Китая в полноценного конкурента РФ на глобальном рынке вооружений;
- стремление КНР расширить свое присутствие в Арктике.

Взгляд из Дели и мнение Варшавы

Сотрудники фонда Observer Research Foundation (Индия) Нандан Унникришнан и Ума Пурушотаман полагают, что взаимоотношения РФ и КНР нельзя назвать полноценным стратегическим партнерством, однако их качество стремительно приближается к этой отметке. Пекин видит в Москве глобального партнера и демонстрирует готовность привлечь ее к сотрудничеству в своих проектах в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Последнее наглядно демонстрирует уникальность формата взаимоотношений двух государств.

В то же время индийские исследователи выделяют ряд значимых угроз для развития контактов Москвы и Пекина. Отмечается, что:

- по мере развития китайской экономики нарушается баланс сил партнеров, их отношения приобретают неравноправный характер. Россия рискует занять роль ресурсной базы КНР в случае, если ее программы модернизации не будут реализовываться достаточно эффективно;
- на уровне межэлитной коммуникации отсутствует развитая сеть личных контактов представителей истеблишмента двух государств;
- и для Китая, и для России, по мнению экспертов, главным стратегическим партнером является США, в силу чего взаимоотношения с Вашингтоном становятся главной переменной при определении динамики контактов РФ и КНР;
- в последние годы в Китае активно распространяются националистические настроения, под влиянием чего растет популярность идеи отторжения от России части Дальнего Востока, когда-то находившейся в подчинении империи Цин.

Старший научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований имени Дэвиса Гарвардского университета и директор проекта «Воссоединение Азии» Дж. Хиллман оценивает взаимоотношения Китая и России как интенсивно развивающиеся. Однако в то же время он обращает внимание на наличие структурных барьеров для углубления этого процесса.

К ним относятся:
- низкая степень диверсификации российского экспорта в КНР;
- широкие масштабы коррупции и низкая степень развития транспортной инфраструктуры на территории дальневосточных субъектов РФ;
- низкое качество работы руководства дальневосточных субъектов РФ с инвесторами из КНР (в 2014 – 2018 гг. лишь 6 из 20 особых экономических зон макрорегиона привлекли китайских инвесторов, вложивших в российские проекты только $38 млн.);
- высокие риски для России с течением времени занять положение младшего партнера в рамках тандема с Китаем;
- вероятность «обратной переориентации» российской внешней торговли в пользу Евросоюза.

Директор Евразийской программы Варшавского института Гжегож Кучиньский отстаивает тезис о том, что на сегодняшний день сотрудничество между РФ и КНР носит наиболее интенсивный характер момента подписания договора о дружбе между двумя странами в 2001 г. Полноценный союз между Китаем и Россией в настоящее время, как считает эксперт, невозможен, поскольку он был бы основан исключительно на соперничестве с США, сущность и конечные цели которого Москва и Пекин воспринимают по-разному.

К числу источников рисков для развития партнерства между РФ и КНР Кучиньский относит:
- соперничество между двумя странами в Арктике и северной части Тихого океана;
- поставки российского оружия крупнейшему Индии и Вьетнаму;
- конкуренцию между Россией и Китаем в Центральной Азии;
- нежелание Китая признать воссоединение Крыма с Россией и позицию Пекина относительно Абхазии и Южной Осетии;
- отсутствие официальной дипломатической поддержки Москвой претензий КНР на территории в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях.

Два витязя на распутье

Таким образом, взаимоотношения Китая и России можно охарактеризовать как интенсивно развивающееся стратегическое партнерство. Однако на текущий момент создание формализованного альянса между Пекином и Москвой представляется маловозможным: данный шаг заметно ограничит обоих партнеров в части тактической гибкости и принудит их к участию во внешних конфликтах, не имеющих отношения к национальным интересам. В случае РФ заключение оборонительного пакта или иного формализованного альянса с КНР обернется осложнениями в отношениях с прочими стратегическими партнерами (такими, как Индия, Япония или Вьетнам) и подтолкнет их к сближению с США.

Повышению качества контактов между Россией и Китаем препятствует ряд факторов, которые условно можно разделить на внеше- и внутриполитические. В числе наиболее значимых из них можно выделить:
- высокая степень зависимости партнерства двух государств от качества их взаимоотношений с США;
- ориентация российских экспортоориентированных отраслей преимущественно на рынки Евросоюза;
- асимметрия экономических потенциалов РФ и КНР и неравномерность темпов их роста, ставящая под сомнение перспективы сохранения равноправного характера партнерства;
- дефицит доверия между элитами двух стран, обусловленный отсутствием разветвленной системы межличностных связей на уровне истеблишмента и опасениями относительно ухода Владимира Путина с поста Президента РФ с последующей сменой вектора внешней политики России;
- наличие противоречий либо неурегулированных вопросов в зонах соприкосновения интересов двух государств (Центральная Азия, северная часть Тихого океана, Арктика);
- структурный дисбаланс российской экономики;
- низкое качество управления регионального уровня в дальневосточных субъектах РФ и неудовлетворительное состояние их транспортной инфраструктуры;
- рост ультранационалистических настроений в китайском обществе.

В данном случае необходимо подчеркнуть, что большинство обозначенных проблем имеют отношение именно к российской стороне. Однако это нельзя рассматривать как исключительно негативное обстоятельство. Данная конфигурация проблемных факторов предполагает, что власти РФ могут самостоятельно устранить целый ряд барьеров на пути к углублению партнерства двух стран и тем самым резко увеличить заинтересованность КНР в развитии кооперации. Более того, успешное решение «российского» сегмента проблем диалога будет способствовать росту авторитета России и укреплению ее позиций в рамках тандема с Китаем.

Сценарии будущего и скрытые возможности

Определение перспективных векторов сотрудничества России и Китая требует не только оценки текущего их состояния и выделения доминирующих трендов развития данного процесса, но и выявления имеющегося набора образов совместного будущего двух государств.

Авторы доклада корпорации RAND «China-Russia Cooperation: Determining Factors, Future Trajectories, Implications for the United States» за 2021 г. выделяют три возможных сценария развития российско-китайских отношений в среднесрочной перспективе (в течение 5 – 10 лет). В рамках первого сценария (реализуемого с вероятностью 90%) взаимоотношения Москвы и Пекина будут развиваться в рамках текущих трендов. Они будут носить характер устойчивого партнерства, однако этот формат не будет подразумевать принципиального расширения контактов и формализации альянса двух стран путем заключении договора о создании военного блока. Второй сценарий предполагает ухудшение взаимоотношений РФ и КНР по причине снижения интенсивности контактов либо начала конфронтации, в рамках которой стороны будут обоюдно использовать в качестве аргумента угрозу применения военной силы. Третий сценарий основывается на допущении создания формального альянса либо тесного сближения двух государств в результате возникновения общей угрозы их стратегическим интересам (например, в случае эскалации корейского конфликта Вашингтоном).

Дмитрий Горенбург также рассматривает три сценария развития взаимоотношений Москвы и Пекина. Наиболее вероятным ему представляется вариант расширения совместной «имитационной активности» РФ и КНР. В рамках соответствующих акций ВМС двух стран будут периодически проводить демонстрации силы в формате совместных учений в Тихом океане, Балтийском, Средиземном и Карибском морях. Эти действия будут ориентированы скорее на внутреннюю аудиторию и не приведут к существенному ослаблению позиций США или ЕС. Средний уровень вероятности приписывается сценарию, при котором Россия и Китай во взаимном порядке начнут закупать друг у друга передовые военные технологии. Позиции КНР укрепят поставки российских дизель-электрических подлодок, загоризонтных радиолокационных систем, систем раннего предупреждения и авиационных двигателей. Россия заинтересована в приобретении промышленного оборудования для оборонного комплекса, надводных кораблей и микроэлектроники из Китая. Третий сценарий (наименее вероятный и наиболее опасный для США) предусматривает начало обмена военными производственными технологиями высокого уровня (гиперзвуковое оружие, ракетные двигатели, микроэлектроника для работы в космосе) между Москвой и Пекином, а также возможность проведения ими совместных военных операций в Центральной Азии, на Ближнем Востоке или в Африке.

Описанные выше варианты качественного роста партнерских взаимоотношений между РФ и КНР предполагают либо возникновение общей военной угрозы, либо угрозу утраты исключительного контроля над уникальными оборонными технологиями. Связанные с этим риски представляются избыточными, в силу чего представляется рациональным использовать иные стратегии достижения обозначенной цели. В первую очередь они связаны с устранением обозначенных проблем во взаимоотношениях двух государств.

Ряд обозначенных барьерных факторов носят объективный характер и не могут быть устранены ни властями РФ и КНР по отдельности, ни путем объединения усилий России и Китая. К ним относятся, в частности, высокая степень зависимости партнерства двух государств от качества их взаимоотношений с Соединенными Штатами. Однако большинство обозначенных проблем могут быть устранены даже без активного вовлечения ресурсов китайской стороны. Более того, устранение многих барьерных факторов предполагает одновременное решение сразу нескольких проблем.

Как уже было отмечено выше, процесс переориентации российских экспортеров с европейского на восточноазиатский рынок интенсивно протекает течение последних семи лет. Однако дальнейшее развитие процесса сдерживают опасения относительно возможного «поворота на Запад» российской внешней торговли, низкое качество управления регионального уровня в дальневосточных субъектах РФ и неудовлетворительное состояние их транспортной инфраструктуры. Устранить обозначенные барьерные факторы можно посредством комплексного подхода.

Создание долгосрочной программы развития трансграничной транспортной инфраструктуры в регионах Дальнего Востока (с привлечением в качестве соинвесторов крупных российских компаний) станет в глазах китайской стороны надежной гарантией устойчивости «восточного вектора» внешней торговли РФ. Долгосрочные вложения государства и крупных частных инвесторов в соответствующие проекты сами по себе будут обеспечивать верность Москвы выбранному курсу. В случае отказа от экономического альянса с Китаем в данном случае как государство, так и крупные корпорации понесут серьезнейший материальный урон. В то же время создание трансграничной транспортной инфраструктуры заметно облегчит для российского бизнеса проникновение в сегменты экономики КНР, частично оставленные американским бизнесом после начала «таможенных войн» (в качестве примера можно указать перспективы освоения рынка сельхозпродукции). Реализация крупных инфраструктурных проектов под прямым контролем федерального руководства и представителей крупных госкомпаний сама по себе станет фактором перезапуска региональных систем управления. Однако их можно дополнить посредством тиражирования на Дальнем Востоке модельного опыта Белгородской и Калужской областей в плане выстраивания административной вертикали регионального управления и системы взаимодействия власти с инвесторами.

Рост ультранационалистических настроений и русофобии в китайском обществе можно частично купировать, а частично – перенаправить. С одной стороны, можно запустить программы продвижения позитивного образа России посредством инструментов «мягкой силы» (в первую очередь – в сегменте массовой культуры, с акцентом на форматы, интересные для молодежной аудитории). При этом необходимо максимально широко использовать возможности для создания совместных проектов.

Отдельно нужно подчеркнуть, что, как показывает практика, продукция российского кинематографа и музыкальной индустрии уже востребована на китайском рынке.

Наряду с формированием позитивного образа России необходимо оказать властям Китая содействие в формировании образа врага (в том числе – исторического врага) в лице США и Великобритании.

Устранение структурного дисбаланса российской экономики и асимметрии хозяйственных потенциалов РФ и КНР уже заложено в стратегические планы российских властей. Однако представляется возможным рассмотреть вопрос об интенсификации реализации соответствующих планов.

Преодолению дефицита доверия между элитами двух стран могут способствовать создание полуформальных и неформальных площадок (в том числе – в виде клубов и спортивных объединений для представителей истеблишмента) для регулярного взаимодействия на трансграничном уровне, запуск программ стажировок для молодых китайских чиновников и сотрудников госкомпаний в России, централизованная отправка на обучение в ведущие центры подготовки управленческих и политических кадров КНР студентов аналогичных заведений РФ, организация долговременных стажировок в Китае федеральных и региональных руководителей среднего звена, формирование системы стимулов, привлекающих для обучения в России наиболее перспективных студентов и аспирантов из КНР, разработка программ углубленной и ускоренной адаптации для них.