Информационно-развлекательная спецоперация?
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Александр Асафов – об информационном сопровождении СВО и его восприятии в обществе.
Ситуация с разнонаправленным освещением событийного ряда на ЛБС (линия боевого соприкосновения) и множества скоропалительных интерпретаций «контрнаступления» наглядно показывает четыре замечательных обстоятельства информационной (нереальной) действительности:
1) Никакой «военной цензуры» нет и не предвидится. Статья о дискредитации и прочие меры применяются к откровенной пропаганде противника или враждебной политической позиции. В этом смысле тотальному закрытию украинского информационного пространства стоит поучиться.
2) Потребители информации, в том числе те, для кого информационные потоки – работа, не совершают никакой «фактчекинг».
3) В негативную новость, даже если она недостоверна, будут инвестировать все участники информационного рынка в погоне за вниманием зрителя/подписчика. Вопрос интерпретаций. С усилением посыла, опровержением или комментарием-оценкой. Создание ощущения неотвратимости трагических событий – основное дело для большинства акторов.
Отдельно стоит отметить, что событийная рамка собрана, подготовлена и транслирована извне. Западное инфопространство и на уровне аналитики, прогнозов и комментариев спикеров разного уровня принесло нам повестку для «приземления» с учетом особенностей нашей аудитории.
4) Позиция, аргументация, факты и интерпретации от основного релевантного источника волнуют всех по остаточному принципу. Значительно более интересна проблемная или шоу-повестка внутри актора (ошибки, снарядный голод, поиск виновных, отставки и назначения, зятья, дочери, имущество).
Пункты 2, 3 и 4 делают практически однозначным вывод о превращении всей информационной ситуации в условно свободном инфопространстве вокруг СВО в инфотейнмент. Одним из основных признаков явления, как отмечал исследователь СМИ Джеймс Апшоу, является апелляция исключительно к эмоциям зрителя. Единственной задачей инфотейнмента, напомню, является повышение рейтинга информационного продукта за счет усиления развлекательных и рекреационных функций, в том числе за счет ослабления достоверности. Другими словами, мы наблюдаем верное движение в сторону легендарных фильмов про жуткие загадки человечества и тайны политических закулис (в микрошаге от конспирологии).
Способствует ли это формированию консолидированного отношения общества к ситуации, как того хочет государство? Большой вопрос. В повестке видны очень полярные фигуры, и чем их посыл эмоциональней, тем выше популярность. Но способствует ли это сплочению для увеличения усилий общества для достижения целей? Ответ очевиден.
СВО воспринимается как некое дело государства и элит, которое ведется не очень правильно, с ошибками, и не воспринимается как личная или общественная задача. Да, какие-то относительно близкие для обывателя люди вовлечены в ситуацию, но все равно это поле для возмущений, критики, популистских требований, а не осознания важности происходящего.
Решит ли вопрос усиление по пункту 1 – введение военной цензуры? Уверен, будет воспринято как давление на «людей, говорящих правду», хотя речь идет об информационной реальности и только. А поскольку развлечение – это наркотик, синдром информационной абстиненции очевиден.
Что характерно, противник все эти процессы видит очень хорошо и умело использует.
Вопрос в том числе и в информационной гигиене каждого из нас. Но это качество, воспитываемое годами.
