«Второе дно» законотворчества

Политолог, член комитета по политтехнологиям Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) Павел Склянчук – об основных чертах законодательного процесса в современной России.

Вынужден констатировать, что, по моей экспертной оценке, Федеральное Собрание фактически утратило конституционное полномочие быть последней инстанцией в принятии федеральных законов.

Сегодня любой политический институт может выступить в качестве автора законодательной инициативы, которая еще на этапе разработки может быть признана «принятой».

По Конституции РФ есть закрытый перечень субъектов, которые уполномочены выступать инициаторами законопроектов. Это один из самых больших перечней в мире, включающий 733 политические единицы. Среди них коллегиальные (правительство, заксобрания регионов, Верховный суд) и индивидуальные (президент, депутаты, сенаторы).

Однако за последние годы подпись под проектом федерального закона фактически перестала означать авторство. Приходится каждый раз искать «второе дно», в котором скрываются истинные разработчики и лоббисты законодательных изменений. И этот поиск становится все более затруднительным.

Концепция Большого парламента включает в себя фактически все органы государственной власти и госкорпорации федерального уровня, среди которых палаты Федерального Собрания, по большому счету, выступают одними из множества игроков. Причем далеко не самых сильных с точки зрения способности внутренней генерации смыслов принимаемых (в смысле принятия политической системой) законов.

При этом высшие законодательные органы теперь выступают гарантами других обязательных элементов законотворчества – легитимизации решения (соблюдение формальной демократической процедуры), оперативность и единогласность принимаемых политических решений.

Эти три характеристики являются основными чертами законодательного процесса на современном историческом этапе развития российского парламентаризма.