«Кванториум» и старый забор среднего образования
Одним из пунктов программы визита председателя правительства России Михаила Мишустина в Великий Новгород стало посещение местного «Кванториума» – центра дополнительного образования, в стенах которого дети получают возможность заниматься IT-технологиями, проектированием летательных аппаратов, генной инженерией, робототехникой и т.п. Ознакомившись с программой кванториума, премьер-министр подчеркнул необходимость внедрения подобных образовательных центров в традиционные образовательные программы школ.
Мы можем прилепить «Кванториум» к старому забору нашего среднего образования, но от этого он не станет новым, полагает эксперт Комиссии ОП РФ по территориальному развитию и местному самоуправлению, эксперт Центра ПРИСП Алексей Глазунов.
На данном этапе своего развития вся система отечественного среднего образования, мягко говоря, никуда не годится и давно устарела. Сегодня наше школьное образование напоминает советскую дачку с кривым, кое-как отремонтированным забором из железных спинок кроватей. Речь идет о том, что мы совсем не понимаем модель той школы, которая отвечает запросам страны и времени. Подобные модели пытаются выстроить какие-то частные школы, например, под управлением «Сбербанка» или «Доброшкола», проводятся эксперименты и т.д. Но обобщения экспериментов, попытки создания некой единой государственной модели мы не видим. Нам необходимо обратиться к опыту поздней перестройки, когда педагоги-новаторы (1987-1988 годах) собирались и пытались выстроить единую систему государственного обучения.
Я далеко не в восторге от советских лет, но в те времена образовательная политика была очень четкая. Еще Михаил Калинин некогда сказал о том, что советский школьник должен научиться читать, писать, считать и сдать нормы ГТО. В сталинские времена появился четкий заказ на формирование т.н. технической интеллигенции, кадров для индустриализации. Поэтому в школе тех лет делался упор на хорошо проработанные курсы геометрии, физики, химии, появилась астрономия при сохранении жестких рамок в гуманитарной сфере, когда гуманитарное творчество всячески пресекалось, но в итоге все равно получался целостный конструкт. Сейчас мы не даем оценок, просто констатируем этот факт. В 1995 году началось штопание «тришкиного кафтана»: в среднее образование был внесен «гуманитарный аспект», оказавшийся непонятным и несистемным, и другие странные нововведения.
Очевидно, что в традиционные образовательные программы школ должны быть включены успешные элементы, имеющиеся в «Кванториуме» и в др. экспериментальных площадках. Но есть опасение, что к ржавому забору нашего среднего образования просто будет проволокой прикручено что-то красивое и блестящее из новомодного хайтека.
Ситуация со школами в России дошла до такого предела, что нередко раздающиеся призывы разогнать и выстроить заново на иных принципах звучат достаточно разумно. Наши учителя, на самом деле, не оказывают образовательные услуги, потому что сам механизм их оказания не прописан, последние двадцать лет никто не задумывался над тем, что формирование тех или иных программ, как и методика изложения материала должны выглядеть иным образом, более удобным и современным. Должно быть прописано, какие знания нужны школьникам, а какие не нужны, те же образовательные услуги «Кванториума», в какой степени они востребованы школами, должны ли они входить в образовательный компонент, необходимый школьникам?
Старую модель школьного образования, в которой еле-еле просматривалось понимание принципа оказания услуг, завалили отчетностью, и вместо ревизии оказываемых нашим среднем образованием услуг, учителей заставили заниматься чем-то другим.
Возьмем, к примеру, финскую модель. Мы сейчас не говорим, хорошая она или плохая, но отмечаем, что на ценностном уровне она сделана как некое цельное высказывание: нам нужны такие здания, такая среда, в которой воспитываются такие-то навыки. Можно не разделять ценности этой модели и строить что-то свое, но российская современная школа грешит непонятным хаосом, большим количеством разрозненных и противоречивых компонентов.
Мы не понимаем, с каким образовательным минимумом должны сегодня выпускать школьников, чтобы учитывать потребности рынка кадров, необходимых государству. Нынешняя ситуация в системе среднего образования напоминает 1916 год, когда немобильность системы образования во многом стала причиной революции. Образ той школы, которую мы хотим получить, напрямую зависит от образа ее выпускника. Но он отсутствует, поэтому в результате получается «тришкин кафтан» и безОбразие. Мы получаем эксперименты отдельных новаторов-педагогов, но целостной системы среднего образования в стране нет уже на протяжении нескольких десятков лет.
