Камбэк: рейтинги власти вернулись в 2011 год
Социолог-аналитик, эксперт Центра ПРИСП Дарья Шмидт комментирует последние результаты опросов ФОМ и ВЦИОМ, зафиксировавшие продолжение падения рейтингов доверия к органам власти.
По данным ФОМ, рейтинг В. Путина, который на протяжении 2016-2017 гг. балансировал на уровне 64-68%%, в конце июня-начале июля 2018 г. упал до 48-49%%. Именно такой показатель выбираемости Президента был зафиксирован в 2011-2012 гг. (ответ на вопрос «Представьте себе, что в следующее воскресенье вновь состоятся выборы президента РФ. Скажите, пожалуйста, как, за кого из кандидатов Вы бы проголосовали?») Интересно, что доля не желающих принимать участие в выборах тоже приблизилась к уровню 2011 г. (13%).
Рейтинг «Единой России» также неуклонно снижается, по данным ВЦИОМ на 01 июля он составил 38,1%, что сравнимо с показателями конца ноября 2011 г. (за последние 10 лет более низкий рейтинг был зафиксирован только в декабре 2011 г.– 34,4-36%%). ссылка
Причины внезапного охлаждения избирателей к власти кроются не только в непопулярных законодательных мерах. То, что мы видим сейчас – это результат трансформаций в общественном сознании, которые длятся уже не первый год. Как точно подметил Сергей Белановский, «…в обществе идут серьезные подспудные процессы, которые не фиксируются пока количественной социологией». Ежегодно я провожу сотни фокус-групп на социально-политическую тематику в 50 регионах России, и отмечаю ряд тенденций, набирающих силу на протяжении последних двух-трёх лет.
В первую очередь, это рационализация мышления, что проявляется и в отношении к пропаганде. С. Белановский даёт отличное определение господствующих настроений: «Холодильник победил телевизор». Всё меньше и меньше избирателей доверяют телевидению, газетам и билбордам, а решение о голосовании за «партию власти» принимается не в результате эффективной агитации, а в силу отсутствия внятной альтернативы или из-за страхов («как бы не было хуже», «директор уволит»).
Также наблюдается рост «рыночного» отношения к государству: участники фокус-групп зачастую готовы мириться и с коррупцией, и с неравенством, и с несовершенством судебной системы при условии получения осязаемых выгод в виде пособий, дорог или роста уровня жизни. И в этом контексте повышение пенсионного возраста расценивается населением как вероломное нарушение общественного договора, что, в свою очередь, может приводить к большей открытости в выражении критического отношения к власти.
И, наконец, третий тренд – это запрос на реальные дела в противовес популизму. Степень выраженности тенденции в разных территориях зависит от активности и результативности региональной власти и органов местного самоуправления, однако в целом с течением времени этот запрос формулируется всё более и более требовательно. Нарастает усталость населения от «бессмысленных обещаний», граждане хотят видеть, что уже сделано, причём сделано в локальном масштабе – именно для них или их ближайшего окружения, что сильно усложняет работу политтехнологов и пиарщиков.
Встаёт вопрос, почему данные тенденции ранее не выявлялись при количественных исследованиях? Причин может быть несколько: и пресловутая «спираль молчания», и наличие надежды на позитивные преобразования (которые рухнули при объявлении состава нового Правительства), и, наконец, разница в методологиях количественных и качественных исследований. Сейчас количественная социология, наконец, начала фиксировать формирующуюся социальную реальность, и если в ближайшее время рейтинги не отыграют вверх, то можно будет констатировать формирование новой политической реальности.
