Переформатирование – естественный процесс
Член правления РАПК, глава аналитического центра «Политген» Ярослав Игнатовский – о сфере политтехнологий и будущем профессии.
2023-й год для политтехнологического сообщества был, скорее, позитивным. Годом ранее казалось, что запрос на услуги политконсультантов снизился драматически, в первую очередь, на практикующих полевых политтехнологов. Первый плюс прошедшего года в том, что, несмотря на текущую ситуацию, всё-таки случились довольно конкурентная предвыборные кампании, во время которых было задействовано много специалистов.
Второй плюс — было несколько крупных губернаторских кампаний, кампаний в Законодательные собрания, выборов в муниципальные органы. Несмотря на желание сэкономить в условиях не конкурентных кампаний, технологов привлекали для решения смежных задач: выстроить пиар стратегию для ВДЛов-новичков, провести фоновые проекты, обеспечить какую-то другую мобилизацию, помимо административной.
Третье — стало понятно, что услуги политтехнологов необходимы в той или иной степени для обслуживания системы ДЭГ в части работы по мобилизации избирателей. Не со всеми задачами могут справиться чиновники, которые, по опыту, не очень любят новации, как и работать в авральном режиме.
Четвёртый плюс — это направления, связанные с международным сотрудничеством, проектами. Думаю, там могут появиться определённые перспективы. В последние полгода они проявляются всё более явственно.
Теперь поговорим о минусах. Понятно, что главный минус, который продолжает отражаться на спросе на услуги специалистов политических профессий - это отсутствие конкурентных кампаний в России, шире — отсутствие запроса в целом на конкурентную политику, в условиях продолжающейся СВО. Хорошо, что в целом есть выборы. Системные оппозиционные парламентские партии также по большей части не готовы участвовать в конкурентных кампаниях, и по сути находятся в длящемся уже не первый год кризисе смены поколений. Здесь запрос на услуги политических консультантов может быть крайне востребован, поскольку они обслуживают не только рынок политических PR-процессов регионального и федерального уровня, а ещё и играют важную роль медиаторов, посредников, социологов между властью и обществом, обозначают векторы развития общественно-политических процессов, предлагают различные стратегические кейсы.
Главы регионов, сенаторы, депутаты, по сути весь политический истеблишмент, продолжают оставаться важными заказчиками их услуг. Сильных пропагандистов из политконсультантов, кстати, не получается, они немного про другое (год назад много говорилось про то, что придётся переквалифицироваться). Политтехнологи же сегодня, конечно, полноценно встроены во властную вертикаль и являются скорее рабочими сцены, установщиками декораций, осветителями в театре, где ставится политический спектакль. Кто-то дорастает до операторов и режиссёров.
Многое будет зависеть от событий следующих нескольких лет. Нет сомнений, кто победит на выборах президента, но всё-таки вторая половина 20-х годов XXI века будет определяющей для России. Несомненно, будут развиваться интернет-технологии. Через 10 лет нынешние диджитал-технологи уже станут ветеранами, ведь в 2023 году мы до конца не понимаем как нейросети и применение ИИ в целом изменит нашу жизнь. Хотя те, кто сегодня работает на стыке диджитал, консалтинга и социологии, довольно востребованы. Пока живы "аналоговые люди", будет оставаться запрос и на "аналоговые технологии". Многие «наелись» интернетом, они хотят и газету почитать, и лично пообщаться с кандидатом на выборах.
Как ни странно, «полевые» технологии, которые многие настойчиво хоронили, будут востребованы, возможно, ещё долгое время. Стоит учитывать, что политическую активность всё ещё проявляют больше дисциплинированные люди модерна. Рынок специалистов политических профессий будет так или иначе переформатироваться вслед за политической системой, это очевидный и естественный процесс, а где-то быть в авангарде технологических новаций, которые обязательно отметит ежегодная национальная премия РАПК.
